К тому, что будет происходить в эту ночь, Мишель готовился весь месяц. Обговаривал детали, искал информацию, дорабатывал какие-то элементы, справлялся с возникающими по пути трудностями. А трудностей было действительно достаточно.
Первая: найти подходящий ритуал, который можно было обработать и создать на его основании новый. В этом очень хорошо помог дядя Реми, который очень много знал по истории магии Египта, и который был в курсе существовавших ранее ритуалов по пленению божеств. Использован был, в итоге, один из самых знаменитых магических ритуалов Египта древности - ритуал пленения Амат, древнего чудовища из загробного мира, пожирающего сердца грешников. Согласно большинству сохраненных легенд этот ритуал никогда не был применен, но его создавали жители Пустынного Города для того, чтобы иметь возможность справиться с кровожадной тварью в случае, если ее план выхода из загробного мира в человеческий будет осуществлен. Именно этот ритуал Амон перерабатывал со своим дядей для поимки чужеродной тьмы.
Вторая трудность: для создания ритуала необходима была связь с вызываемой тьмой. В ритуале против Амат должен был использоваться жезл Анубиса. Однако в случае с неизвестной Тьмой нельзя было найти конкретный предмет, который, по крайней мере, известен всем. У Мишеля было предположение, что он мог бы взять тот осколок дерева, некогда застрявший в его собственном теле, но... от этого осколка не осталось ничего, кроме напоминания. А никаких иных остатков от силы не существовало. По крайней мере, Мишельо них не знал, когда Эзра Катц отправил его просить помощи у Айры Раду. Все, что он сказал: "Вы зря не пробуете искать помощи у тех, к кому обращались ранее. Мисс Раду - опытный маг и хороший ритуалист, попросите ее совета". И кто же знал, что помощь пригодится и ему, и ей?
Третья трудность: согласно ритуалу, вещь, принадлежащую силе, необходимо разрушить для уничтожения связи ее с человеческим миром. Но... полученная вещь была темным артефактом. А любой артефакт может разрушить только три вещи: кровавая жертва, непростительное проклятие или другой артефакт. И если первые два варианта в данном случае не подходили, то третий... здесь тоже пришлось обращаться к друзьям. Как Мишель ни хотел избавить своих друзей в Хогвартсе от этого опасного мероприятия, но обратиться больше было не к кому. Добывать орудие из хранилища рода Ру означало поставить в известность отца. А Максимилиен Ру был бы сильно против того, что его единственный сын собирается подвергать себя подобной опасности. И никакие уговоры тут не помогли бы. И в этом ему помог Скорпиус. Из всех, кто есть в этой школе, он был, пожалуй, единственным, кто мог достать то, что было необходимо. И Амон был бы крайне благодарен.
Четвертая трудность: кровь. Наверное, это было самое сложное. Ритуал возвращения Амат в загробный мир подразумевал более серьезные жертвы: пять человек, готовых пожертвовать чистую душу на спасение всего человечества. В случае, который разрабатывали Ру, необходимо было привязать тьму к телу, сделать подвластной. И души для этого были не нужны. Нужна была кровь. А у крови нет чистоты относительно света и тьмы. И потому... нужен был просто доброволец. Это была самая большая проблема, с которой сталкивался Мишель в своей цели. И он был крайне удивлен, когда неожиданно доброволец у него появился. Ру даже не понимал, почему Моран согласился на все это. Неужели действительно хочет стать героем?
И была еще одна, пятая трудность. Ее он обсуждал со Скорпиусом, а потом с дядей. Необходим был четвертый волшебник на внешний круг. А у Мишеля было всего три. Предложение Скорпиуса юноша отверг. Звать Гвендолин казалось ему совсем неправильным. И уж ее никакой опасности подвергать Ру не хотел. В итоге было решено создать условную мумию, как дополнительный центр силы на угол. Вариант более слабый, но все же... именно его, в итоге, принял Амон как единственно верный.
И вот... поздно ночью, заранее на всякий случай подготовив все необходимое, Мишель отправился на необходимый этаж. Они собирались в этой комнате каждый раз на сборе Темного Клуба. И вряд ли Выручай-комната откажет в такой большой нужде. Вряд ли не захочет показаться. Сейчас это был самый необходимый, наверное, момент в жизни Мишеля в Хогвартсе. Комната должна была открыться.
Он несколько раз прошел вдоль стены, с замиранием сердца следил за изменением каменной поверхности. Наконец, дверь все-таки появилась, и можно было выдохнуть с облегчением. Первый пункт плана был выполнен. Теперь нужно было дождаться остальных и зайти внутрь до того, как в коридоре появится кто-то лишний.
Сегодня он даже посох с собой взял и сразу установил палочку в его петле, потому что безумно беспокоился об успехе мероприятия. Первое, что он сделал, когда показалась дверь, прикрыл глаза, настроился и попытался сотворить сложное заклинание, позволявшее ему следить за появлением возможных противников.
- Felinis, - проговорил тихо, мягко касаясь концом посоха пола под ногами и мысленно очерчивая черту вдалеке по коридору.
[dice=3872-1:20:4:Felinis]

Моран уже некоторое время лежал, глядя в темноту, за задернутыми пологами кровати. Ни о каких будильниках и перестраховках, чтобы не уснуть, и речи быть не могло. Хотя бы потому, что он был уверен, что не просто не уснет, а вообще едва ли досидит в спальне до нужного срока. Конечно, лучше прийти не заранее, и не опоздать, оба варианта плохие. Время, которое потребуется, чтобы дойти от гостиной до названного Мишелем коридора, он рассчитал еще пару дней назад, причем дважды, специально сделав крюк с утра пораньше, а потом сразу после уроков. Оба крюка по школе дали примерно одинаковый результат. И пока надо было просто дождаться… Просто дождаться…
Трудно было сказать, что он сейчас чувствовал. Это было смесью волнения, предвкушения, страха, и, как ни странно, какого-то облегчения, пусть даже от нервного напряжения уже сейчас дрожали руки. Янтарный скарабей, которого Моран держал, поглаживая пальцами, а когда рука уставала – просто кладя на живот и накрывая ладонью, казалось, был частичкой того, к чему он с этой ночи будет причастен. Частичкой жизни дорогого ему человека, крохотной, словно крупинка в песочных часах, но от того не менее весомой для него. Все тот же сон, сбывающийся наяву. Он знал, что отныне не упустит своей судьбы. Это были слишком глобальные планы, слишком далекое будущее, но, по сути, сейчас он ничего и не планировал. Просто то, что происходило с ним в настоящем, давало четкую уверенность: его жизнь в его руках, и все, что он готов сделать для Мишеля сейчас и в будущем – тоже.
Отодвинув полог кровати, он позволил почти полному мраку комнаты разбавить непроницаемую темноту его укрытия, и поднял руку. Даже так можно было увидеть помеченные фосфором стрелки и деления наручных часов. Ждать дольше Моран был просто не в силах. Осторожно поднявшись с кровати (соседи давно спали, но он старался не издавать ни звука), он неслышно убрал скарабея в ящик тумбочки и направился в гостиную. Брать драгоценность с собой он не хотел, потому что ни терять ее, выронив из кармана, ни показывать кому-то в его планы не входило. Мантию он также оставил висеть на спинке кресла в спальне, он не боялся замерзнуть в школьной форме – сейчас его то и дело кидало в жар от волнения.
С недавнего времени ночной Хогвартс представлял в понимании Морана прямую угрозу безопасности любому, кто решался покинуть комнаты и гостиные после отбоя. Он шел осторожно и медленно, прислушиваясь к каждому шороху, сжимая в руке волшебную палочку. Как чаще всего и бывало, страх постепенно исчезал по мере приближения к цели. Моран знал, что для того, чтобы перестать бояться и сомневаться в себе, ему достаточно просто увидеть Мишеля. Дальше – тот распорядится сам, что и кому делать. Хоть часть волнения и относилась к самому концепту ритуала, о котором Моран знал всего ничего (только то, что касалось его собственного в нем участия), в египтянина он верил безоговорочно. Мишель не  стал бы делать того, к чему не готов. А значит – все будет хорошо.
Завернув за угол в нужном коридоре, он на мгновение улыбнулся – как он и думал, теперь все было куда легче томительного ожидания. И чуть ускорил шаг, почувствовав себя более уверенно.
- Здравствуйте, - негромко произнес он, переведя взгляд с Мишеля на мисс Раду, тем самым адресуя приветствие обоим сразу. Наряд волшебницы мягко говоря не типичного для нее цвета обратил на себя его внимание только сейчас, но Моран постарался не выдавать удивления – мало ли, что требуется для некоторых ритуалов, вдруг это часть подготовки. Все равно Мишель притягивал взгляд куда больше, и Моран постарался хотя бы оглядеться, чтобы это не было так заметно.
Тут-то его ожидал сюрприз. Дверь. Которой он прежде никогда не видел. Вообще наблюдательность его была просто шедевральной. Сначала мы видим Мишеля, потом самое яркое по цвету, что на данный момент есть в коридоре – белую одежду румынской волшебницы, и только потом – то, чего тут, по сути, быть не должно вообще. Моран несколько секунд смотрел на «находку», а потом перевел взгляд на Мишеля и Айру. Он уже хотел было спросить, что это и откуда взялось, но вовремя прикусил язык – говорить лучше было начать уже за дверью, каким бы загадочным кабинетом она не оказалась. И скорее уж после того, как наложат на нее изнутри какие-нибудь защищающие от посторонних ушей чары, наверное… С другой стороны… нет, ну не было ее! Он знал расположение кабинетов на этом этаже. И ходил тут много раз. И, черт побери, когда засекал время не видел этой двери!
«Они наколдовали тут лишнюю комнату???!» Моран понимал, что в Хогвартсе это маловероятно… но кто знает.