Дела есть всегда. В середине ноября тем более. Вроде бы закончились все проблемы, никаких приключений можно было не ждать. Теперь можно было со спокойной душой заняться изучением всего того, что навалилось на них за эти два с половиной месяца. Одна эта древняя сила-девочка стоит многого. Рассказывать о ней Мишелю определенно никому не хотелось. Только тем, кто принимал во всем этом участие. Да и то выборочно. Он бы оставил для обсуждения только студентов, потому что взрослым в этом месте он почти никому не доверял. Разве что Айре Раду, Минерве МакГонагалл и Эзре Катцу. Эти трое смогли заслужить его доверие и даже немного уважения. Это, конечно, было уже очень много.
И сейчас Мишель направлялся по коридору из библиотеки в сторону спален Слизерина. Но была маленькая проблема. Даже те, кто уже считает, что освоился в этом замке, сильно ошибаются и могут конкретно заблудиться, если не будут внимательно смотреть, куда идут. А Ру не смотрел. Он думал о своих делах и, наверное, на скорости влетел бы на повороте, если бы не Сет, который затормозил, поджал хвост и уши и тихо то ли заскулил, то ли зарычал. Он очень хорошо почувствовал запах крови. Но хищник из него, в образе маленькой собачки, был, конечно, никакой. И потому запах крови его скорее напугал, чем привлек.
- Что? - Мишель остановился незадолго до поворота и поднял голову. Ощущение близкой смерти дало о себе знать. Некромаги чувствуют это. Тем более потомственные некромаги. Однако в отличие от собаки, которая начала пятиться, Ру шагнул вперед и повернул, - что за...
Глаза юноши расширились, когда он увидел это. Он дернулся было за тенью, выхватив почти сразу волшебную палочку, но... тень скрылась и пропала. Словно ее и не было.
- Что это было? - только потом, когда тень исчезла, молодой волшебник опустил взгляд, - Джонсон?
Вот это было не менее удивительно. Он, конечно, человек неприятный, но имеющий слишком примечательную для Мишеля личность, заставил Амона нахмуриться. Юноша не испытал страха ни от трупа, ни от незаконченного ритуала. Странно было бы бояться того, с чем имеешь по жизни дело.
- Сет, сидеть! - приказал Ру псу и, когда тот сел, снял мантию, чтобы не волочилась, положил ее на пол рядом с собакой и направился к трупу.
Труп был определенно убит неаккуратно и определенно не ритуально. Даже для кровавой жертвы тут было слишком много крови. Вся кровь на нормальных ритуалах собирается в сосуды и используется целиком по назначению, а тут... кто-то словно наскоро складывал этот несчастный ритуал, будто придумывал что бы сделать с человеком...
Заметив, что профессор все еще жив, Ру решил попробовать что-нибудь сделать. Трансгрессировать в больничное крыло было нельзя, за что надо было сказать "спасибо" правилам этой странной школы, так что надо сделать что-то здесь и сейчас.
Но Мишель не был колдомедиком. Он не знал сильных заклинаний, и мог только или облегчить боль, или попытаться остановить кровь, или просто добить. Последний вариант казался ему максимально верным, но, к сожалению, неосуществимым. Его просто не поймут.
- Это все твоя спесь, - произнес Мишель, уже приседая над телом и осматривая рукоять кинжала. Он направил было палочку к горлу, но... если он верно понял, кинжал торчал как раз оттуда, где должно быть сердце, если у этого человека все правильно с расположением органов. Он не жилец.
Он не убрал палочку обратно, ему было не до нее. Нужно было попробовать понять, что и как тут произошло...

Сет сидел в двух метрах от хозяина и неотрывно смотрел на лежащий на земле уже фактически труп. Конечно, собаку трудно было упрекнуть в невнимательности и в том, что пес не заметил приближения чужого человека. Нюх его сейчас был откровенно забит чужой теплой кровью, и это сильно портило внимательность непривычной к подобным ситуациям животины.
И Мишель даже не подумал о том, что Сета надо отругать за это. Да и кому было какое дело сейчас до тихо скулящей собаки? Перед молодым египетским волшебником сейчас лежал его основной противник в Хогвартсе и быстро истекал кровью. Юноша был абсолютно уверен, что помочь профессору английского было уже нельзя. Вот если бы проблема была только в кинжале в грудине, то волшебнику ничего не стоило бы потерпеть и дожить до помощи, но перерезанное горло... так вульгарно и нелепо, что было даже смешно. Эта смерть, которая должна была свершиться у Ру на глазах, нисколько не беспокоила юношу. Не беспокоила ровно до того момента, как появившийся неподалеку ассистент прорицательницы не попросил вежливо положить палочку и отойти.
- Ты что, думаешь, что это сделал я? - Мишель перевел взгляд от профессора к Сандеру и недоуменно приподнял одну бровь, - это смешно.
Голос его был совершенно равнодушным, и по нему было видно, что он нисколько не переживает из-за чужой смерти. Хотя его несколько взволновало то, что его застали сейчас одного на месте убийства. Это, конечно, было крайне нехорошо, но Ру пока не понимал до конца, насколько это было плохо.
Действительно, он же не мог даже представить, что кто-то может обвинить его в таком грубом умерщвлении. Ну в самом деле! Кто же из Ценителей Смерти будет вот так вот тратить чужую кровь и жизненную энергию. Бездарно и никчемно. Так ведут себя только старые шаманы древних времен. В Египте так никто и никогда не делал. Это было важным элементом воспитания любого настоящего жреца.
Он не убрал палочку и не отошел к стене. Он сощурился, пристально глядя на Джека, который словно бы в ответ на какую-то угрозу со стороны Ру достал свою палочку.
- Он, считай, уже умер, - слова выходили легко. Никаких комков в горле, никакого смятения, никакого страха, - очень бездарная смерть.
Мишель медленно поднялся и сделал инстинктивно-рефлекторное движение палочкой так, будто стряхивал что-то с ее кончика. И только после этого он все-таки убрал "оружие".

- Это его проблемы, - хмыкнул Мишель, с пренебрежением немного сморщив нос, - ему стоило бы умереть чуть раньше. Меньше бы мучился.
И хоть Ру понимал, как сильно может волшебник цепляться за свою жизнь даже тогда, когда это уже не имеет никакого смысла. Это было не просто понятно, это было близко. Мишель испытывал на себе приближение смерти, но всегда старался это забыть. Как все люди стараются забыть свою боль. Глупо, конечно, но это скорее что-то подсознательное, нежели контролируемое. И в какой-то момент Мишель понял, что с подсознательным тоже нужно как-то работать. И он даже осознал, у кого он мог бы этому научиться. Оставалось только договориться с выбранным человеком.
Но сейчас дело было совсем о другом. Сейчас Мишель стоял перед умирающим волшебником, рядом с которым находился практикант прорицаний и пытался ему помочь. Это не казалось Ру чем-то глупым или неправильным. Все было так, как должно быть. Вот только сам юный волшебник в эту картину не вписывался: слишком спокойный, слишком равнодушный. С другой стороны, наверняка это все тоже было не совсем так, и юноша не был настолько уж хладнокровным, каким сам себе казался. Просто излишняя уверенность в себе, попытка скрыть страх того, что на него это могут свалить.
Правда, судя по тому, как повел себя этот... Джек Сандер, нельзя было сказать, что он в чем-то Мишеля подозревает, и Амон несколько успокоился, решив не избирать иной линии поведения. Впрочем, он не сделал этого даже если бы мог.
- Мое имя, Мишель Амон Ру, - произнес в ответ блондин, глядя на тщетные попытки Джека помочь умирающему, - я шел по коридору, когда наткнулся на него. В спальни шел, - он даже не подумал о том, что путь к спальням был несколько в другой стороне, - его первым Сет заметил, кровь почувствовал. Потом уже я, когда перестал думать. Но помочь ему? Бессмысленно. Я не стал на это тратиться. Только хотел узнать, что случилось.
Этими словами он уже показал, что без понятия, как и что здесь произошло. Говорил без запинки, хоть и с достаточным количеством пауз между короткими предложениями, но все же... он знал, что говорил, и был теперь уже абсолютно уверен в том, что его вряд ли смогут уличить в том, чего он не совершал. Глупо же.

Приятно познакомиться. Кто ты, мальчик? Люди, которые верят в то, что они взрослее, чем стоящий перед тобой человек. Вот только это еще вопрос, кто старше. Вера в собственную божественность давала повод к осознанию древности собственного бессмертия. В этом была особенность древних родов по мнению семьи Ру - их дети хранят в себе опыт и знания всего рода. Всего абсолютно рода. Просто какая-то часть этих знаний скрыта на самых дальних задворках памяти и до нее очень тяжело добраться. Тяжело, но все-таки реально. И Мишель Амон Ру занимался этим практически каждую минуту своего существования. Некоторые из его однокурсников задавались вопросом, почему он попал на Слизерин, а не на Рейвенкло с такими стремлениями. Правда потом, случайно обращая внимания на его общение с куратором египетской школы, понимали, что он попал куда надо. Просто в нем чуть больше граней с одной стороны, за счет того, что на другой стороне граней было меньше.
Мишель Ру не любил просто так развлекаться. Он не видел смысла в абстрактных прогулках, в развитии каких бы то ни было отношений, в спорах, ссорах и прочем: куда важнее было приобрести знание и, вместе с ним, могущество. А потом власть. Ту самую, которой дышат все Ру. И школа - это полигон для тренировок. Во всем. Абсолютно во всем.
Амон ненадолго прикрыл глаза, восстанавливая картину коридора в тот момент, когда он только завернул туда.
- Я его не разглядел. Кто-то поднялся над трупом, но очень быстро ушел в темноту коридора. Просто какая-то фигура, - ответил он на вопрос Джека, - довольно бесполезное знание, не так ли? Было бы мне куда пропадать. Но мой совет: единственная помощь, которая ему теперь нужна - это закопать его поглубже, чтобы не вылез случайно.
Юноша хмыкнул, повернулся, прикидывая, в какую сторону все-таки в спальню. Коридор оказался не самым знакомым, но да ладно. Больше он ничего не стал говорить практиканту прорицаний. А зачем? Все, в принципе и так ясно. Чем смог, Ру даже помог будущему следствию. И теперь можно было идти уже куда собирался.
Правда, кое в чем Джек Сандер был прав: к Мишелю наверняка еще придут, выяснять обстоятельства нахождения трупа. Будет много разнообразной волокиты, за которую маги так не любят магглов, и которой в волшебном мире даже больше, чем в маггловском. Все просто. Дело было в том, что люди всегда будут оставаться людьми, и они никогда не видят прямых и правильных решений.
И в этом Амон мог их только пожалеть, привычно подняв самого себя над уровнем типичных волшебников.
И, не задумываясь более о страданиях практически умершего человека, Мишель Ру отправился в спальню.
- Сет, рядом! - произнес он ровным и четким голосом. Собака поднялась и, поджав хвост, потрусила рядом с ногой хозяина, периодически неуверенно поворачивая голову назад и дрожа всем своим тщедушным лысым тельцем.