Альбус поджидал Гвендолин на одной из лестниц, ведущих в слизеринские подземелья. Со стороны это вполне могло сойти за поведение классического маньяка-преследователя, что, впрочем, было не так уж далеко от истины. Он уже месяц с ней толком не разговаривал, каждый раз чувствуя себя так, словно кто-то вонзил ему в сердце зазубренный нож, а достать – позабыл. Звучит, конечно, очень поэтично и всё такое, но вот ощущать подобное ему было совсем уж как-то безрадостно, мягко говоря. Его откровенно мучил тот факт, что он по своей собственной глупости лишился не только хорошего друга, слушателя и собеседника, с чем у них на факультете, прямо скажем, было совсем туго, но и хотя бы какой-то близости к объекту своей страсти. Особенно мучительно было наблюдать за тем, как Гвендолин легко – как-то уж чересчур легко – и тепло – опять же, слишком уж тепло – общается с тем же Скорпиусом. В такие моменты его терзало не только разросшееся до размеров василиска чувство вины и собственного ничтожества, но и яркая, особенно кровожадная ревность. Хотелось мстить. Скорпиусу – за то, что он её друг детства, за то, что ближе к ней, как никто другой, за то, что сам Альбус такой близости определённо добиться не сможет. Всем остальным – ни за что, просто за компанию, чтоб самому страдать было не так скучно. Поттер злился, но терпел, борясь с ежедневно возникающим желанием огрызнуться или нарычать на кого-нибудь, словно тот же цепной пёс, которого давно не кормили. Но он не был бы собой, если б не сдерживался – изо всех сил, чтобы не ухудшить своё положение ещё и ссорами с людьми, к нынешнему его эмоциональному состоянию никакого отношения не имеющими.
В общем, месяц спустя – любому другому парню его возраста потребовалось бы гораздо, гораздо меньше времени – он всё же набрался мужества, смелости и – хотелось бы сказать, что алкоголя, но достать его у него не было ни шанса, ни желания, так что – просто дурости. Как-то по-другому его манеру вызвать любимую девушку на откровенный разговор назвать было нельзя. Язык не поворачивался. Ну кто ещё в здравом уме и трезвом рассудке будет поджидать объект своей страсти… после ванной?! То, что она может подумать, будто он за ней подглядывал, Альбус осознал только после часового ожидания. И именно в тот момент, когда он собирался покинуть место своей засады, Гвендолин и вышла из ванной старост. Запаниковав и спрятавшись за первым попавшимся углом, Поттер переждал «бедствие» и преспокойно направился следом. В некотором отдалении, но достаточно близко, чтобы услышать, если что-нибудь произойдёт.
«Как будто бы её будет преследовать ещё кто-то, кроме тебя», - ворчливо отметил пресловутый «глас разума».
Услышав крайне тревожный звук – звон чего-то разбитого, на слух он определить не мог, чего именно – Альбус рванул вперёд, довольно-таки быстро добравшись до места происшествия. И выдохнул с облегчением, когда обнаружил вполне себе здоровую, невредимую Гвендолин, спокойно и несколько строго объясняющуюся с… профессором Хант. Ал едва не скривился, поминая недобрыми словами свою пресловутую «удачу». Это ж надо было – именно эту женщину Поттер откровенно побаивался из-за совершенно непредсказуемого характера.
- З-здравствуйте, - стараясь подавить заикание, произнёс он, выходя «на свет божий». Вмешиваться откровенно не хотелось, однако бросать Гвен в такой… ну, несколько щекотливой ситуации желания было ещё меньше. Как повод подольше оставаться рядом с ней – сойдёт, и ладно. Можно даже странную преподавательницу потерпеть. – Подтверждаю, в том коридоре точно никого нет.
Альбус отвёл взгляд и несколько нервно рассмеялся. Если бы кто-то узнал, что он следил за Гвендолин, он бы просто провалился сквозь землю…

Хэллоуин - такой мистический праздник. Костюмы, свечи, конфеты... Всё такое загадочное, таинственное. Тыквы с вырезанными гримасами. Даже магглы разводят целые традиции вокруг этого события. А что уж говорить о волшебном мире. Тут празднества проходят с особым размахом. Для детей в Хогвартсе - в частности, конечно. Ведь им интереснее всего все эти игры и всякое такое.
Эйдану это наскучило на третьем курсе. Уроков сегодня было немного, и он сходил в библиотеку, полистать учебники по трансфигурации, которые были доступны ученикам его возраста. Мальчика интересовала анимагия, но пока ещё его не желали учить - профессор Хант сказала ему, что он должен достигнуть совершеннолетия. Этот факт его не обрадовал. Ведь Эйдан был наслышан о Мародёрах. Многие знали, что когда-то давно существовала четвёрка друзей, и один из них был оборотнем. Поскольку все имеют право на поддержку, его друзья с позволения директора обучились анимагии, чтобы помогать пережить товарищу полнолуния. "Может, мне тоже найти приятеля-оборотня?"- подумал он, усмехнувшись. Разумеется, он просто шутил сам с собой. Никогда бы он не использовал в корыстных целях недуг другого человека. А быть оборотнем - значит, страдать. От мучительных превращений и одиночества, от осуждения обществом. И как только оборотень терял над собой контроль, его сразу казнили... Итак, мальчик в очередной раз прошерстил разрешённые книги, но в них не давалось никаких толковых данных для практики в анимагии. Так что оставалось лишь очередной раз прочесть коротенькую статью, глянуть картинки, а потом закрыть книгу и отправиться в свою комнату. Он тогда чётко ощутил приближающийся приступ своей болезни, а значит - лучше занять для сна место, прямо тому предназначенное. Эйдан поднялся в башню гриффиндора, в спальню для мальчиков, снял ботинки и лёг на застеленную кровать. Почти тут же в голове прозвучал женский голос: "Засыпай, всё хорошо..." У больных нарколепсией бывали галлюцинацией перед засыпанием и после него. У каждого разные, скорее всего. Для него это оказался чей-то голос, похожий на бабушкин - она когда-то приезжала из Финляндии в гости, и спела внуку перед тем, как он впервые внезапно уснул. Этот голос в голове давно перестал пугать его, тем более он был спокойным и доброжелательным.
...Он проснулся через несколько часов и, как иногда бывало, пару минут совсем не мог пошевелиться. Очнувшись от оцепенения, Эйдан медленно сел, потянулся и стал одевать ботинки. Скоро праздник и он решил немного пройтись, чтобы за столом не быть слишком вялым и тем не обратить на себя внимание.
Пока он гулял по коридорам, иногда сильнее кутаясь в мантию от лёгкого сквозняка, в замке, похоже, произошло нечто странное. Вдруг послышался звон - будто что-то разбилось. Тут же Соня ощутил любопытство, и он решил посмотреть - что ж там такое?..
Наконец, он прибыл к месту и услышал:
- Это не я.
Мальчик подошёл ближе и увидел на полу осколки зеркала, профессера Хант и трёх учеников.
- Доброго вечера и с праздником. А что случилось?..- спросил Эйдан поглядывая на всех и на битые осколки зеркала на полу.

Если бы появился не Альбус, а кто-то другой, Гвен бы подумала, что он и есть виновник, зачем-то вернувшийся на место преступления. В принципе, вполне возможно: чтобы замести следы. Это логично. Нелогично, что с запозданием. А тут она просто изогнула бровь, глядя на Поттера испытующе. Как он узнал, что коридоры пусты? Да и просто оказался так быстро на месте? Разве что, он шел за Гвен, а девушка, пребывая в приятном, расслабленном после ванной состоянии, и не заметила преследования…
Только вот зачем он за ней шел? Хотел поговорить?  Взгляд старосты Слизерина стал еще более пронизывающим и тяжелым.
- Ты за мной следил? – спросила девушка тихо, не удержавшись, но отвлеклась на подошедшего парня. Первым делом, в глаза бросилась внешняя неопрятность, пятна на мантии, криво завязанный галстук. Гвен невольно скрипнула зубами, буквально впившись критическим и несколько осуждающим взглядом. Еще и царапины на туфлях, которые по ее понятиям обязаны были сиять чистотой, и вообще… Про общую помятость и говорить не стоило. В довершении – пятно на вороте. Предположительно от алкоголя, флягу с которым он «поспешно» спрятал.
«Откуда он вообще взялся?» - уже чуть позже подумала Нотт. И вот он-то вполне мог подпасть под подозрение, если бы не тот факт, что парень только что подошел.
На младшекурсника она лишь слегка покосилась. Он производил впечатление вполне безобидного ребенка, поэтому, Гвен не стала заострять на нем своего внимания, тем более, что произошло нечто куда-более важное, когда осколки вернулись на место. Нотт подозрительно сощурилась. Ей поведение преподавательницы показалось весьма странным: зачем скрывать улики, когда преступление еще не раскрыто. Ведь тот, кто виновен, может потом просто сказать, что ничего не было. Ведь доказательств нет.
Дальше было еще более странно. Вообще, Альбус заикался довольно часто. С чего вдруг госпожа Хант заостряет на этом внимание, да и вообще заостряет внимание на его поведении. Неужели, подозревает его?
Немного успокоилась, когда сама преподавательница сказала, что это не тот, кто просто попался навстречу. Как бы это странно не звучало. Ведь фраза означала, что все намного хуже.
«Праздник…. Виноват праздник. Случилось что-то опасное? Хотя, разбитое зеркало в принципе никогда не означало ничего хорошего…» - думала Гвен, чуть сведя брови, но последовав за преподавательницей.
- Что вы имеете в виду? - спросила она все же.

Отредактировано Gwendolyn M. Nott (2014-02-05 16:34:43)

Однозначно надо побриться, - крутилась робкая мыслишка в голове у Слободана, рассматривавшего себя в зеркале. Никогда не понимал, зачем ставят зеркала в коридоре - даже я могу разбить их случайно, - вторая мыслишка была не храбрее первой. Хочу выпить, - третья мыслишка была наглее первых двух и пыталась спихнуть своих товарок куда-нибудь поглубже. Как же тут жарко, црвена звезда! - а вот эта мысль оказалась настоящим крокодилом, сожрав все остальные и побудив парня к действию.
Что всегда надо помнить, когда завязываешь галстук? Вы правы, надо знать как его развязывать. А что делать, если не получается с первого раза? Уж точно не дёргать его в разные стороны, надеясь, что узел исчезнет сам. Увы, но подсказать Слободану, как можно элегантным движением руки развязать даже такой кривой и косой пёстрый язык безвкусицы, мы были не в силах. И да, нам понравилось смеяться над ним, а вам разве нет?
Минуту спустя (да, мы вам проспорили - час пытаться повесить самого себя у нашего героя не получилось) галстуку надоело сопротивляться, и он покорно сдался на волю победителя. И чемпионом мира по самому смешному развязыванию галстука две тысячи двадцать третьего года стал Слободан Николич! Другим претендентом был скрипач из Эвертона, не справившийся с галстуком-бабочкой и сделавший сальто вовремя концерта, посвящённого какой-то там памятной дате из жизни британской королевской семьи (вроде бы чей-то день рождения, да мы уже запамятовали). Однако Слободан получил чемпионский пояс нокаутом.
Когда коварный предатель был засунут в карман, Слободан позволил себе почесать шею.  Однозначно надо побриться, - мыслишка-то оказалась живучей. Слова, произнесённые случайно собравшимися у самого обычного зеркала людьми, доносились немного по кривой, заворачивая где-то между носом и ниткой, что держит уши. Вы когда-нибудь слышали, как ветер гуляет по старым руинам какого-нибудь оплота рыцарства? Вот и так же было в голове у Слободана: вроде всё услышал, да понял едва ли половину.
- И я трезв, что твоё стёклышко! Ик! - всё-таки алкоголь добрался до спрятанного за толстой костью мозга. - Не гони волну, мистер Нотт!.
Или Поттер? А какая разница? - всё-таки просто замечательно, когда вы не путаете имена собеседников. Пора трезветь, црвена звезда! Одна из самых коротких волшебных палочек, которые когда-либо носили чародеи, была приставлена к виску.
- Sobrietus! - в голове Слободана чары грохнули точно выстрел.
За прошедший месяц Николич неплохо овладел заклятьем отрезвления - очень удобно пить и не пьянеть, оно получалось у него уверенно, легко и почти безболезненно. Но в этот раз то ли пива было слишком много, то ли ..., нет, точно пива было слишком много - голова затрещала так, будто по ней ударил боксёр. Тряхнув головой раз и другой, Слободан справился со звоном в ушах и разбегающимися глазами - всё-таки голова у него была крепкая.
- Эх! Хорошо пошла! - Ничто так не бодрит как удар по голове, вы уж нам поверьте. - Мой тебе совет, малыш, запомни это заклятье - ваще тема! - Подмигнул четверокурснику и хмыкнул. И снова почесал бороду. Однозначно надо побриться, - честное слово, эта мыслишка даже нам стала надоедать.
Оглядевшись, Николич с небольшим запозданием понял, что профессор Хант направила небольшую компанию из учеников дальше по коридору. Пожав плечами, барсук поплёлся следом - побриться-то он сейчас не мог.

Эйдан слышал всё, но никому не отвечал. Он только начал просыпаться пару минут назад, но ситуация с зеркалом хорошенько его стряхнула. Что-то тут не так.
Надо сказать, при желании Эйдан бывал очень наблюдательным. И сейчас манера поведения преподавателя показался ему... не такой как раньше. Нет, конечно, все учителя бывают строгими и резкими... но всё это как-то из ряда вон выходило. Так что ему стало не себе, и он решил следить за каждым её движением.
Сейчас все четыре ученика шли за профессором Хант. Однако, мистер Поттер, похоже, тоже уловил что-то неестественное. Только уж слишком рьяно и быстро об этом высказался. Другой старший парень был явно навеселе. Мальчик покосился на них неодобряюще и сощурился. Сна уже не было ни в одном глазу. Альбус Поттер запротестовал:
– Вам не кажется, что это немного странно – тащить с собой такой балласт в виде студентов, при том, что один из нас – ещё очень мал? Если дело действительно намного серьёзнее, чем нам видится на первый взгляд, Быть может, не стоит подвергать предполагаемой опасности хотя бы младшекурсника? Если вы всё же торопитесь, полагая, будто виновник может скрыться, стоит хотя бы одного из нас послать за помощью к другим профессорам? Например, за преподавателем Защиты от Тёмных Сил. Если существо действительно как-то связано с Самайном, его опыт будет совсем не лишним.
Поттер явно чего-то боялся. Нет, Пойсон не считал это постыдным. Однако лишаться интересного "приключения" гриффиндорец не собирался.
Да и не пришлось бы. Профессор не хотела отпускать никого из них. Тут Эйдан прикусил губу и сощурился опять, прячась за хмельным студентом. Нельзя, чтобы заметили - он о чем-то подозревает.
Итак, все пошли за профессором. Она открыла какой-то кабинет и впустила их.
А и правда, почему она не желает найти профессора по защите от темных сил?.. Всё-таки упрямство и распросы Альбуса дали подсказку Эйдану. И пищу для дополнительных размышлений. Надо же, кажется, миссис Хант вообще не ответила на эту часть речи нервного юноши-слизеринца.
- Ох, Поттер, Поттер, сразу видно, что вы слизеринец, остальные не занимаются мерзким ябедничеством,- почти обижено сказала профессор.
Хм... это ещё интереснее. Пойсон редко видел, чтобы учителя делали замечания подобного рода при других студентах. Они обычно не говорят ничего, опираясь только на то, с какого факультета ученик.
Интересно, почему профессор Хант считает, что кто-то из учеников, тут стоящих, может быть... не собой?.. Хотя сама себя ведёт как-то... так же нервно как Альбус?..
Однако выссказываться гриффиндорец пока не спешил, а лишь спросил:
- Простите, профессор. А как именно делается проверка?- и улыбнулся как можно дружелюбнее, стараясь выглядеть совсем наивным.

Отредактировано Eidan Poison (2014-02-17 12:15:34)

Странные вещи творятся в этом вашем Хогвартсе - поздно вечером странная компания "случайно" собирается в одном из многочисленных коридоров (а ну-ка рассчитайте вероятность такого события) и пытается пройти какую-то проверку. Получается какая-то школа юных Штирлицев и Бондов, честно слово. Мы всегда говорили, что случайности неслучайны, но нам никто никогда не верил даже после того случая как нам удалось объяснить каким невероятным образом чужие деньги оказались в нашей сумке.
Зайти без шума и пыли в кабинет не получилось. То ли пол кривой, то ли парту поставили прямо на проходе, то ли парта сама выпрыгнула ему навстречу, - всё это так и осталось лишь догадками, которые строили и строили мудрецы на протяжении всей своей бородатой жизни, но так ни до чего не догадались. Бабах! Парта валяется на полу.
-Црвена звезда! - в сердцах восклицает тот, кого парта так нагло подставила. Быстренько поставив негодницу на место, Слободан сделал вид, что ничего не случилось, что парты только и делают, что падают. Мы тоже думаем, что уже давно пора запретить законодательно партам падать. Это наша, так сказать, официальная позиция по партовому вопросу. Нет, никаких комментариев.
Как известно, заклятие отрезвления достаточно сложная штука - если немножко ошибиться, то можно не только очистить кровь от алкоголя, но и обрести ускоренными темпами похмелье. Так вот, Слободану уже казалось, что ему нагадили кошки в рот, когда он заходил за всеми в кабинет.
Голова у Слободана гудела так, что ему было трудно сосредоточиться на чём-либо, кроме построения очередной гримасы.Сладкая парочка, мелкий, я и профессор - кто-то здесь явно лишний, - мог бы думать Слободан, если бы его не занимали очень сложные мыслительные процессы, связанные, например, с ходьбой.  Его не тревожили такие праздные вопросы: "Что не так с профессором Хант?", "Почему всё это так подозрительно?", "Что за проверка?", "Каким макаром разбитое зеркало призвало какое-то злобное существо?". Его больше волновала собственная голова, грозящая расколоться на тысячи и тысячи кусочков.
Однажды Зловещую Шестёрку остановила полиция, попытавшаяся заставить ребят пройти проверку - поднять вот эти биты над головой, чтобы ребята смогли доказать, что они трезвые. Трезвыми ребята не были, но у них хватило ума, чтобы понять: просто так полицейские не будут таскать с собой биты количеством шесть штук. Как вы уже догадались, это была подстава (легавые хотели пришить разбитую неподалёку от места встречи витрину первым попавшимся подросткам) - мы в вас ни секунды не сомневались (да-да, точно не сомневались, вы же у нас ой какие умницы). Как и тогда подсознание, которое как всем известно прячется у нас в кобчике, достучалось до затуманенного (на этот раз не пивом) разума сложной сентенцией: "Шухер!".
Тело и голова, казавшиеся до этого момента спорящими из-за территории шеи соседними государствами, получили чёткую команду собраться с последними силами и сосредоточится. Хоть тело уже хотело по старой памяти сбежать от явной подставы, но голова удержала его, пригрозив больше не кушать мяса. Голове хотелось разобраться, что к чему. Быстрый взгляд по сторонам, зырк-зырк из угла в угол, прислушаться, понюхать воздух и понять, что тело было право - надо тикать отсюда как можно быстрее, пока проверка не вылилась в наказание. Но момент был упущен, поэтому пришлось включать режим вежливости:
-Знаете, не нравятся мне всякие проверки. И мне не хорошо. Я... - Слободан чуть снова не обронил туже парту, когда начал пятиться к выходу. - Шейн Хейден, - Николич хотел сказать "Шейн Хейден, мой старый друг, всегда говорил, что грамм здоровья дороже тонны знаний", но вовремя спохватился, ведь кому какое дело в Хогвартсе до его закадычного друга? - Соизволю пойти спать, если вы не против. - До выхода осталось пара шагов. А забавно получилось: "Я, Шейн Хейден, соизволю пойти спать, если вы не против". Хех, так Николича можно и неправильно понять.

Отредактировано Slobodan Nikolic (2014-02-23 09:12:00)

Альбус дёрнулся, было, пытаясь перегородить дорогу свихнувшейся профессорше, кинувшейся к Гвендолин, но, естественно, успел разве что подумать – а преподавательница уже была рядом с ней, приставив палочку к беззащитному горлу его любимой. Кулаки сами по себе сжались – едва ли не до хруста костяшек, так, что на внутренней стороне ладони наверняка остались глубокие красные следы-«полумесяцы» от собственных же ногтей. В глазах Альбуса полыхнула самая настоящая ярость и желание увидеть эту сумасшедшую в гробу, в белых тапочках. На какое-то мгновение, достаточно короткое, чтобы не беспокоиться за его психологическое состояние, ему показалось, что он готов совершить что-то, за что его точно по головке бы не погладили. Единственным желанием, одолевавшим его в эти секунды, было желание оградить Гвен от внезапной опасности, чего бы это ему не стоило.
Отогнав навязчивое и немного пугающее видение, Альбус почувствовал ноющую боль в ладонях, поняв, что слишком сильно сжал кулаки, и это его немного отрезвило. Поттер героем не был, несмотря на свою фамилию – на которую он, надо отметить, обращал внимание довольно-таки редко. Однако привитые отцом строгие моральные ценности не позволяли ему даже помыслить сделать что-нибудь достаточно злое, что могло бы расцениваться как проявление откровенной подлости или жестокости. Но оставить дорогого своему сердцу человека без защиты он совершенно точно не мог. Это было, пожалуй, единственным действенным способом заставить его перейти к открытой конфронтации. И конечно же,  в данной ситуации он мог рассчитывать только на себя – не ждать же помощи от неумехи-хаффлпафца – тот скорее своих союзников бы зашиб, чем удачно попал хоть каким-нибудь относительно боевым заклинанием во врага – или от маленького гриффиндорца, пускай и обладающего какой-никакой храбростью, но умения та определённо не компенсировала.
Как-то совсем не верилось в то, что женщина, обладающая настолько безумным и неадекватным взглядом, способна преспокойно отпустить их с миром после того, как получит желаемое – что? Он так и не понял, что именно она от них хотела. Чем бы этот ритуал ни был, прекращать всякое сопротивление – была не самая лучшая идея, так что Альбус морально подготавливал себя к геройствам. В какой-то момент ему сильно захотелось, чтобы на его месте был Джеймс – тот бы точно не растерялся, как злоумышленник не выглядел бы. А так… Альбусу было немного неудобно бросать вызов кому-то с лицом преподавателя, несмотря на то, насколько в данный момент он был зол на неё.
Те двое, кажется, справлялись с ролью отвлекающего манёвра – нельзя было сказать, что «профессор Хант» и впрямь про него забыла, однако, промолчав, он надеялся, что смог хотя бы частично слиться с окружающим фоном. Не стать не заметным, но обрести неприметность. То, что самозванка – самозванка ли? – стоит совсем рядом этому никак не способствовало, но он старался. Сделав вид, что собирается войти в классную комнату, Альбус осторожно запустил руку за пазуху, выудив из складок мантии свою палочку. Затормозив у самого порога, так, словно бы на невидимую стенку налетел, Поттер резко развернулся, встав в пол оборота к Гвендолин и той, кто ей угрожал. Направив свою палочку на «профессора Хант» - надо отметить, что руки у него при этом почти даже не тряслись – он чётко произнёс:
– Expelliarmus! – Тон у Альбуса при этом был почти что злым.

Альбус заметно вздрогнул, когда в Гвен ударило заклинание, выпущенное из палочки «профессора Хант». За короткое мгновение на его лице успело отразиться несколько очень ярких эмоций – сначала это был страх, почти граничащий с паникой, когда он понял, что в Гвендолин действительно попали. Абсолютная растерянность, когда он застыл между выбором – кинуться на помощь своей возлюбленной или продолжать отвлекать внимание нападавшей. После чего на его лице отразилась ярость смешанная с изрядной долей ненависти – в тот момент Альбус действительно думал, что сможет её убить, кем бы она ни была. Даже если тело и впрямь принадлежало профессору Трансфигурации, которая, вероятно, не отвечает за свои действия в данный момент. Поттеру было наплевать – в глазах потемнело от злости, он сжал свободную руку в кулак, чувствуя, как в висках стучит кровь.
Всё ещё находясь на пике эмоций, Альбус вновь взмахнул в сторону своей противницы палочкой и зло, словно яд сплюнул, произнёс связывающее заклинание – не самое гуманное, как он полагал. И как только с губ Поттера сорвались последние его звуки, он понял – не выйдет. Он был слишком взвинчен, слишком накручен и испуган, чтобы заклинание возымело хоть какой-нибудь успех. Ал не был подготовлен к подобным… стрессовым ситуациям, мягко говоря, поэтому не мог держать свои эмоции в узде. Да и не знал, как именно, несмотря на всю свою терпеливость и видимое хладнокровие.
Он смотрел ей прямо в глаза. Умом Ал понимал, что сделать ничего не сможет, что он ещё ученик, что он не компетентен, но просто так отступить, сдаться на пол пути, оставив своих товарищей – неуклюжий хаффлпаффец, с которым он ни разу до этого не говорил, тоже вдруг стал кем-то достаточно близким, чтобы пытаться его защитить. Поттер… жалел, что он – не отец. Он всегда так делал, когда дело доходило до критических ситуаций. Так же, как и всегда завидовал своему старшему брату. Но, несмотря на всю свою неуверенность и нежелание брать на себя ответственность, он просто не мог бросить тех, кто нуждался в его помощи. Так или иначе, ему предстояло лишь дождаться, выстоять до тех пор, когда маленький гриффиндорец приведёт, наконец, подмогу.
Поттер отвёл взгляд от «профессора» только на одно короткое мгновение – чтобы окинуть Гвен беспокойным взглядом, наполненным страхом за её жизнь. После чего он уже не прерывал зрительного контакта с противницей – Ал смотрел пристально, словно бы стараясь вывести её этим из равновесия, заставить нервничать, чтобы та совершила ещё одну ошибку.
Между тем, свою палочку он не опускал, прекрасно понимая, что после своей неудачи ему придётся защищаться. Держа её наготове, Альбус двинулся в сторону Гвен, ощущая почти что физическую потребность оказаться рядом, и, если не защитить при помощи магии - в этом ему сегодня совсем не везло - то хотя бы прикрыть собой.
[dice=5808-1:20:2:Protego на себя]

Классная комната продолжала раскачиваться, и стоять на ногах и дальше казалось для старосты Слизерина чем-то непомерно тяжелым и более того - опасным. Она, конечно, осталась в сознании, но сил сопротивляться и дальше просто не было. Тем более, что ее заклинание, как юная Нотт и ожидала, оказалось совершенно недейственным, а потому вполне логично было, что последующие, пущенные в не лишком адекватном состоянии, могут попасть вообще не туда, куда надо.
«Профессор» выпустила еще два заклинания: одно, предназначавшееся девушке, которая в принципе итак бы палочкой больше не воспользовалась, а второе – Алу, который вовремя произнес защитное заклинание. Впрочем, ни одна из атак не удалась. Видимо, тот, кто был перед ними, тоже достаточно вымотался, или нервничал. Гвендолин не могла сейчас с точностью утверждать, но ей показалось, что в глазах женщины стояли слезы. Это ее поразило. Появилось ощущение, что это они брали ее в заложники, угрожали и готовили к какому-то ритуалу. Будто женщина была в отчаянии от происходящего. Казалось, что она – жертва, и все, что ей осталось – обороняться. Это было странным обстоятельством, учитывая, что из трех школьников, находящихся с ней в одном помещении, один ослеп, вторая держалась на ногах только благодаря притоку адреналина. По сути, ее противником мог быть только Поттер, который в данный момент продвигался поближе к Гвендолин, чему та была неимоверно рада. Учитывая все эти факторы, поведение загнанного зверя смотрелось очень странно.
Гвен не слышала приближающихся голосов, поэтому, как только Ал подошел достаточно близко, ухватилась за его плечо, так впившись пальцами, будто решила его сломать. На самом деле, она боялась упасть. К тому же от головокружения начало слегка подташнивать. Девушка и думать не думала про негласный бойкот. Она была благодарна Алу за то, что тот оказался рядом. За то, что стоит достаточно близко и за то, что на него можно опереться.
- Спасибо. – произнесла она совсем тихо, но внятно и очень искренне.
Ей снова вспомнился тот случай, который свел их. Она изо всех сил пыталась припомнить, а благодарила ли она тогда? У нее так ничего и не вышло.
А «профессор Хант» на удивление быстро и проворно открыла окно и просто выскочила в него. Девушка вздрогнула. Конечно, этаж был не высоким, но все равно можно было получить серьезную травму.
Гвен несколько ошарашено смотрела на распахнутое окно, не понимая, что заставило самозванку так быстро ретироваться, а потом услышала шаги по коридору.

Альбус удивлённо вскинул брови и упрямо поджал губы, встретив взгляд подоспевшего к ним на выручку профессора прямо, но без какого-либо вызова. Он откровенно не понимал, почему их декан, вместо того, чтобы убедиться в том, что злоумышленница не навредит ещё кому-нибудь из учеников, набросился на них с расспросами, да ещё и в таком тоне. Поттер не был заядлым нарушителем правил, а курс не слишком-то его увлёкшей Трансфигурации оставил далеко позади, когда ему представился шанс выбирать предметы, так что встречался с профессором Блишвиком довольно-таки редко – только, если дело касалось доверенной ему команды. Так что от его манеры держать себя перед студентами как-то отвык, распределив излишки накопленного терпения и осторожности по другим направлениям – например, на Малфоя, который, прямо скажем, тоже подарком не был, а ему, Поттеру, приходилось делить с оным раздражителем одну комнату. Так, по его мнению, было целесообразнее, что ли.
Впрочем, желание декана разобраться в сложившейся ситуации волновало его в самую последнюю очередь. Во-первых, Альбус и сам не понимал, что произошло – он был напуган – в основном, из-за Гвен – растерян и до сих пор изрядно зол, так что отвечать на вопросы преподавателя настроения у него не было. Во-вторых, в данный момент наивысший приоритет среди его забот имела Гвендолин, с явным трудом державшаяся на ногах. Альбус даже не поморщился, когда её цепкие пальцы с силой сжали его плечо. Наоборот, он буквально выдавил из себя жалкое подобие ободряющей улыбки и осторожно положил свою ладонь на талию девушки, привлекая её ближе, чтобы было удобнее поддерживать. В данный момент он даже не задумывался, насколько двусмысленно они выглядят со стороны. Единственное, что его волновало – это состояние Гвен. Если бы это не был их чёртов декан, откликнувшийся на призыв о помощи от мелкого гриффиндорца, Ал бы, вероятно, уже был на полпути в медицинское крыло, но оскорблять человека, в несколько раз его старше, пуская и не с самым лёгким характером, было не слишком-то выгодно. По крайней мере, до тех пор, пока он не передаст «бразды правления» в команде кому-нибудь другому.
- Не. Знаю, - чётко, с всё ещё заметными в голосе нотками озлобленности и раздражения произнёс он, не отводя взгляда от лица профессора Трансфигурации.  Альбус замолчал и снова сжал губы в тонкую линию. Говорить не хотелось. Распинаться – тоже. Не тогда, когда «добрый дяденька учитель» обращает внимание на студента не с его факультета, пострадавшего гораздо меньше той же Гвен, в первую очередь. В голове всё ещё шумела кровь, адреналин не до конца выветрился, поэтому Ал как-то побаивался снова открыть рот – мало ли, какая грубость у него вырвется? Переведя свой взволнованный взгляд на Гвендолин, он резко и очень остро прочувствовал всю свою беспомощность в данной ситуации. Подавив в себе желание прикусить губу до крови, чтобы снова не начать нести какую-то фигню, Альбус сжал свою ладонь на её талии чуть крепче и кивнул в сторону коридора. – Извините, но нам нужно к колдомедику, - и, не дожидаясь, пока его испепелят либо взглядом, либо словом – или и тем, и другим одновременно – медленно повёл свою любимую знакомым с четвёртого курса маршрутом…

Гвендолин впала в ступор от возмущения тому, как повел себя подоспевший декан. По идее, это могло вызвать любые подозрения вплоть до того, что он мог бы быть сообщником. Просто закрыл окно, когда опасный для студентов некто преспокойно пытается скрыться с места преступления, последствия которого чудом не оказались непоправимыми.
«Что вообще происходит сегодня?» - возмутился внутренний голос, но Гвен лишь чуть задрала подбородок. Взгляд стал холодным, но без надменности. Она снова возвращала себя, не без усилий, в состояние снежной королевы. Но при этом продолжала опираться о плечо Поттера. Надежнее его для девушки в данный момент не было никого.
То, каким обвиняющим тоном обратился к ним профессор Блишвик, вызвало новую волну возмущения в ее душе. Впрочем, на лице и в голосе это никак не отразилось. Кратко, так кратко.
- Началось с разбитого зеркала. Некто под личиной профессора Хант привел нас сюда. Один из нас побежал за вами. Мы защищались. Дальше вы знаете. – с видом рапортующего отозвалась Гвен. Ее так и подмывало ляпнуть что-нибудь едкое, но она сдержалась. Хамить учителю даже при подобных обстоятельствах, девушка не могла себе позволить. Воспитание есть воспитание.
Судя по выражению лица Альбуса, он тоже решил что-то не высказывать. И принял еще более благоразумное решение: уйти самому и увести ее тоже. Почувствовал, что у Гвендолин не бесконечное самообладание, а в такой ситуации оно вообще на минимуме? Или просто переживал за ее состояние? Тем не менее, рука, которой он обхватил ее за талию, действовала успокаивающе. Девушка чувствовала опору и поддержку. Даже несмотря на временную прохладцу в отношениях, сейчас хотелось быть как можно ближе. В конце концов, Альбус снова повел себя, как герой. И в отличие от нее, вначале впавшей в ступор, не растерялся, старался защитить.
Слизеринка была благодарна Поттеру за то, что он избавил ее от дальнейших объяснений с профессором. Хотя, не факт, что они были бы. Ей казалось, у него скорее праздный интерес, нежели реальная обеспокоенность ситуацией. Девушка прижалась к чужому боку плотнее, обняв за плечи. Выглядело так, будто всему виной головокружение, а на самом деле, Гвендолин пользовалась моментом, когда можно безнаказанно урвать кусочек такого родного и нужного тепла.

Отредактировано Gwendolyn M. Nott (2014-04-11 01:00:31)