Что знала Лили о Малфое? Да, в общем, ничего она особенного и не знала. Просто знала, в сущности, что Малфой. Что сын Малфоя. Что отцы их были врагами. Что он друг ее брата. Ну или не друг. Сосед...
Ну, в общем, не важно. Малфой все равно - враг всея Гриффиндора и за ним определенно нужен глаз да глаз. А еще ему можно сделать какую-нибудь пакость. Или, например, проследить за ним и... и узнать какой-нибудь секрет, а потом нагло его шантажировать!
Правда, все эти идеи витали в голове Лили крайне сумбурно и вряд ли когда-либо могли быть приведены в жизнь. Проблема была в том, что Скорпиус - это не просто кусок Малфоя, но и очень симпатичный молодой человек, на которого многие заглядываются. Впрочем, некоторые заглядываются на чистую кровь, некоторые на богатый род, некоторые на красивую внешность... Луна была, наверное, из последних, потому как ничего о слизеринце она толком и не знала. Точнее как... не знала: знала, конечно, но не была уверена, да и предпочитала думать, что не знает ничего. Так не то, чтобы интереснее, но...
Проблема ведь в том, что она никак не могла сложить о нем какого-то одного определенного мнения. В этом проблема. Да.
Итак, на этот раз... случилась внезапная внезапность и случайная случайность: Луна направлялась в спальню из ванной комнаты, чтобы уже отойти ко сну, как...
Тень, скользнувшая по смежному коридору привлекла ее внимание.
Быстро отойти к стене, прижаться к ней и тихонько выглянуть из-за угла: Скорпиус Малфой направлялся куда-то, чтобы совершить очередную слизеринскую гадость! В то же мгновение девушка почувствовала, что она просто обязана проследить и помешать. Или проследить и сделать что-нибудь еще.
Она была готова отправиться ко сну все-таки, и потому сейчас под гриффиндорской мантией скрывалась белая сорочка в пол из плотного, но легкого материала, чем-то напоминавшая платья русских барышень времен войны с Наполеоном.
Тихие шаги в мягких балетках вряд ли могли услышать, и девушка тихонько пробиралась следом за старостой Слизерина.
Она не дошла пары шагов до комнаты, где скрылся Малфой, когда услышала звуки музыки оттуда. Сначала она даже думала: удивиться или нет, - а потом просто приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Петли не скрипнули, что позволило девочке незаметно скользнуть внутрь.
Скорпиус сидел за роялем и играл... и выражение лица у него при этом было... какое-то не такое. Обычно Лили не видела его таким: обычно он надменный и холодный, а тут...
Она даже не могла точно сказать, что его преобразило. Наверное, музыка. И Луна резко осознала, что тут нечего подслушивать, не в чем разоблачать, нечего останавливать. Можно было просто стать случайным зрителем и слушателем: все-таки он красиво играл...
Лили едва слышно вздохнула и плавно направилась вбок, чтобы устроиться на стуле и просто послушать и понаблюдать за внезапно изменившимся Малфоем. Но, конечно, не все так просто.
Проходя к стулу, девочка не заметила какой-то инструмент, прислоненный к стене - а так как она и сама шла вдоль стены, - встреча их была неминуема.
Шарах! - подал "голос" инструмент, а Лили испуганно замерла, даже не попытавшись инструмент поднять. А через секунду резко присела, спрятавшись за стулом и столом и понадеявшись на то, что Скорпиус свалит все на магию замка или на Пивза.

Лили еще какое-то время после того, как Малфой к ней уже обратился, оставалась сидеть, скрывшись за столом, который ей совсем не помог спрятаться. Ее, судя по всему, заметили раньше, чем она сделала свой маневр. Это было было не то, чтобы ужасно, это не вызвало даже какой-то особенной паники, хотя будь ситуация немного другой, Луна запаниковала бы. Сложно не паниковать, когда тут такое! Ну, в смысле, девушка никак не ожидала внезапно увидеть Скорпиуса в состоянии, не похожем на его обычное малфойское состояние. Не может музыка так менять человека!
Поттер не была особенно сведуща в музыке. Она, конечно, любила, когда кто-то хорошо играет на чем-то, но сама этим не блистала, и не особенно к этому стремилась, подозревая, что у нее ко всему прочему еще и слуха нет совершенно. Это было бы неудивительно при том наборе проблем, которые у нее имелись уже. Одной больше, одной меньше - какая разница-то?
Когда юноша сказал про баллы, Поттер уже успела встать, а сейчас еще и мгновенно вспыхнула. Кожа ее покрылась красными пятнами, как это обычно бывает у девочек от волнения и еще чего-то такого...
Она хотела было сказать, что это не она вообще, это он просто некстати оказался в том месте, куда она собиралась. Врать она не умела, так что тот факт, что он явно не собирался слушать ее ответ и развернулся к роялю, сыграл ей на руку.
Оставалось только решить: уйти сейчас или все-таки подождать, послушать. Вдруг она еще что-нибудь такое узнает о Скорпиусе, что потом разлетится стайками сплетен, которые можно будет пустить про мерзкого Малфоя? Ну а вдруг?
Лили закрыла дверь и под звуки музыки направилась ближе к роялю. Теперь-то уже не имело смысла скрываться. Тем более, что Малфой разрешил ей остаться, а ей жутко хотелось рассмотреть поближе то, как изменился под звуки собственной музыки этот мерзкий, но такой красивый блондин, на которого даже такие, как она, гриффиндорки заглядывались со скрытой тоской в глазах.
Медленно она прошла к роялю, сначала остановившись за спиной Скорпиуса, а потом как-то незаметно даже для самой себя, она тихо обошла его и остановилась сбоку от рояля, оперевшись локтем о край инструмента. Ей на секунду даже показалось, что он играет для нее... эх, мечты-мечты...

Лили слушала. Просто слушала. Сама она играть ни на каких инструментах не умела. Если бы она еще и тут пыталась что-то сделать, то это было бы еще хуже, чем ее попытки попасть в квиддичную сборную. Не то, чтобы у Лили совсем не было слуха, но... в любом случае, она не пела и не играла ни на чем. Это было очередное доказательство того, что она вообще ни к чему не способная. И это хорошо, что в еще большую депрессию ее загнать было уже невозможно, а то она бы точно была уже где-то там.
Говорят, есть такие люди, которые могут уходить в музыку, как в иной мир. Они закрывают глаза и слушают, представляя перед внутренним своим взором миры, создаваемые композиторами и музыкантами. Они видят расцветающие чувства, видят прекрасное, созданное звуками музыки небо, видят окружающую своими уникальными звуками природу. И живут этим.
Луна так не умела. Она просто слушала красивую музыку, не чувствуя в ней ничего, кроме музыки. Но это никогда ее не огорчало, потому что девушка не представляла себе, как оно может быть иначе. Ну в самом деле, как?
Она смотрела на играющего Скорпиуса, но даже не улыбалась, словно улыбка ее могла что-нибудь испортить или кого-нибудь спугнуть. Ну мало ли... ей вот, например, не очень нравится, когда кто-то улыбается, глядя на то, что она делает серьезно и со всей душой. Потому что чаще всего оно у нее не получается, а улыбка не означает ничего хорошего.
Когда Малфой закончил играть, она поспешно кивнула на его первый вопрос. Ей действительно понравилось. Особенно смотреть в лицо холодного и неприступного слизеринца, когда он отвлекается от насущного и углубляется во что-то другое, в свое настоящее, что ли...
В этот момент Лили поняла, что не хочет распускать никаких сплетен о нем. И уж рассказывать кому-либо о том, какой он на самом деле, тем более не хочет.
И на второй вопрос она тоже кивнула. Да, Лили умела танцевать. Этому способствовала мама, которая считала, что настоящая девушка все-таки должна знать не меньше трех танцев. Когда мама начала так считать, это другой вопрос. Видимо, когда повзрослела. Но это действительно было очень правильно. И кто бы знал, но Лили знала, как танцевать вальс, фокстрот и танго. Танго - это она сама уже хотела. Это прям такая мечта - однажды она, в красном платье (хотя, наверное, лучше в зеленом, но это как-то не патриотично), танцует с кем-то чувственное танго. Мечта просто!
Итак, она умела танцевать.
- Умею, - тихо, чуть хрипло от долгого молчания произнесла Лили, уставившись на Скорпиуса и не понимая, зачем он спросил, - а что?

Вот узнала бы Лили, что Скорпиус называет ее простушкой, по-простому двинула бы ему куда пришлось бы, и дело с концом. В самом деле, кто может вот так вот брать и называть девушку простушкой просто потому, что она рыжая и не умеет надменно улыбаться? Но Лили не знала ничего подобного, хоть и догадывалась об этом. Ну в самом деле, кто он, потомок древнего чистокровного рода, аристократ... и кто она, хоть и чистокровная, но всего лишь в первом поколении, рыжая потомственная Уизли (да-да, в ней определенно было куда больше от родственников матери. Один дядя Рон был для нее конкретным показателем того, что ее ждет... с ее неудачами). Вот да, кто она и кто он? У них совершенно ничего общего, кроме Альбуса на факультете змей и в соседстве с Малфоем по комнате. И больше совершенно ничего, не так ли?
Лили сморгнула, посмотрев на Скорпиуса сначала удивленно, потом недоуменно, а потом и с подозрением. Как-то не ложились слова юноши к тому образу, который она для него создавала. Как-то образ был куда более недоступным и неприступным, чем подающий ей сейчас руку молодой волшебник.
"Ты не шутишь?" - чуть не сорвалось с губ девушки в тот момент, когда она аккуратно вкладывая свою худую бледную ладонь в его. Но Луна умудрилась этого не спросить. И была, конечно, в этом очень права. Как никогда прямо-таки права.
Вместо вопроса она как-то неловко улыбнулась и наклонила голову:
- Не против, - голос ее прозвучал тихо от волнения.
Лили плавно, уже вступая в такт будущего вальса, шагнула к Скорпиусу и так же легко, как вложила одну ладонь, коснулась другой ладонью плеча молодого человека. Она как-то представляла себе что-то подобное, но как-то в ее представлении был шикарно обставленный главный зал, завистливые взгляды тех, кого Малфой еще не пригласил... впрочем, на месте Малфоя в свое время в ее голове оказывались разные красивые молодые люди, так что...
Вот только тут было как-то иначе. Начиная с того, что была совсем другая обстановка и атмосфера. И она куда как больше располагала к романтике...

Вообще, наверное, стоило не соглашаться. И убежать. Было бы очень... по-гриффиндорски? Нет. По-поттеровски? Нет. По-женски. Чисто по-женски.
Но то ли она больше Поттер, чем женщина, то ли больше Гриффиндор, тем девушка, то ли просто девочка, у которой нет в голове этих чисто женских мыслей. А, может быть, все это связано просто с тем, что ей очень даже хотелось потанцевать с Малфоем. А ей действительно хотелось. Кому же не хочется потанцевать с красивым юношей? Наверное, только другому юноше. Это было бы логично. А все девочки, девушки и женщины втайне мечтают о таких вот танцах.
А непосредственно сейчас...
Даже факт, что в Магической Британии всегда есть место чуду, не испортил волшебства момента. Свечи, волшебная музыка волшебных музыкальных инструментов, Скорпиус Малфой приглашает на танец Лили Поттер. Пусть он сделал это не так пафосно, как сделал бы на балу, но... как же это было до невозможности волшебно-романтично! Когда в тишине раздаются первые звуки волшебной мелодии, ее ладонь легко ложится в чужую ладонь, и он легко начинает вести ее в вальсе. Вальсе, о котором она никому никогда не расскажет, потому что такое никогда не предают огласке. Это больше, чем просто встреча в ночи, но она ведь ничего не значит для последующих встреч. Просто здесь и сейчас так сложились звезды, и... наверное, это просто музыка виновата. Музыка и волшебство. И та случайность, по которой Луна оказалась в классе.
- Спасибо, - надо было, наверное, как правильно делать, повернуть голову и отвести взгляд в сторону, но Лили не могла оторваться от глаз Скорпиуса. Зря, наверное. Очень зря. Только не думала сейчас об этом юная Поттер. На нее как амортенция действовало все, что происходило сейчас. Она была так уверена, что  влюбилась, что даже не думала ужаснуться этому. Она просто легко велась в вальсе и соглашалась на любое действие Малфоя.
"Вот он какой... принц из сказки, - пронеслось в голове, - прямо как в Золушке, только без платья и хрустальных башмачков... и феи-крестной... и всего остального".
И в голове Лили не было ни единой мысли о каком-то там будущем, как это обычно бывает у влюбленных девочек. Нет, она просто танцевала с принцем своей мечты. Наверное, первый и последний раз.
Но это было так красиво и так восхитительно, что за один такой вот танец не жалко будет даже разбитого сердца. Ничего не жалко.

Прекрасный сказочный принц отвечал взглядом на взгляд, что заставляло Лили совершенно забыть обо всем.  В какой-то момент девочка даже перестала слышать музыку, просто подчиняясь тому, как и куда ведет ее Малфой. В этом всегда была особенность роли партнерши в танце - ей не всегда нужно слушать музыку. Куда важнее ей слушать и чувствовать парнера - ведь именно он ведет ее, а не музыка, на самом деле. Хотя не слышать ритма тоже плохо, потому что ты можешь сбиться и смазать весь танец. Но Лили повезло: она не сбилась и ничего не испортила.
И она, наверное, искренне удивилась бы этому, если бы вообще подумала об этом сейчас. Но как-то не до того было. Совсем не до того.
Здесь и сейчас Скорпиус не был мерзким скользким слизеринцем, каковым всегда старательно пыталась считать его гриффиндорка Поттер. Ну правда, все гриффиндорцы должны не любить слизеринцев. Это ведь взаимно. И она никогда не думала, что может быть иначе. Что может возникнуть какое-то другое чувство, радикально отличающееся от обычного и стереотипного.
Сегодня Луна увидела в Малфое Скорпиуса, как ни забавно это звучало. Ушла куда-то фамилия и факультетская принадлежность. Остался только очень красивый парень с красивым и звучным именем. Лили даже действительно почувствовала себя Золушкой. Хотя нет, даже не золушкой... она не могла вспомнить ни одной такой сказки, где была бы простая девушка, из деревни какой-нибудь, с простым именем и простым происхождением, и самой обычной внешностью, и прекрасный принц.
Они ведь были совершенно разные: он и она. Он чистокровный, а она получила чистую кровь только в первом поколении. Он слизеринец, а она гриффиндорка. Он Малфой, а она Поттер. Много было такого, что разделяло их, ставило практически по разные стороны баррикад, если бы они были.
Вот только здесь и сейчас все пропало. И не появилось, даже когда музыка замолкла. Не появилось, даже когда он остановился, все так же продолжая держать ее.
И все, что было в этот момент в голове Лили, это мысль: "Не отпускай!"
Вот только это, конечно, не могло длиться вечно. И он нарушил тишину и отпустил ее. Сказал, что красивая... очень красивая... назвал цветочком. И это было так волшебно, что Луне захотелось расплакаться, потому что оно было только здесь и сейчас, а как только она выйдет за порог, все изменится. И она перестанет быть красивой и Цветочком. Снова станет Поттер.
Но она не расплакалась, потому что он ее поцеловал. Пусть в щеку, но поцеловал. Мгновенно на щеках девушки заиграл румянец, и она рефлекторно приложила кончики пальцев к щеке, так же рефлекторно перевела пальцы от щеки к губам, а потом очень тихо, пытаясь не испортить красоту момента своим собственным голосом, который в этот миг казался ей жутко противным, произнесла:
- Уже полночь, наверное. Мне пора, - она уже опустила руку.
Она произнесла это, не отрывая взгляда от его глаз, просто не в силах это сделать. Потом сделала несколько шагов спиной, забыв о том, что может на что-то наткнуться, натолкнулась пяткой на ножку стола, на секунду остановилась.
- Спокойной ночи, - теперь совсем уже прошептала и все-таки развернулась, уходя из кабинета, сжимая руки почти в молитвенном жесте перед собой и старательно храня то ощущение, что промелькнуло между ними, когда затихла музыка.