Сет - собака породы ксолоитцуинтли. Это мексиканская лысая собака. Многие считают их некрасивыми за счет отсутствия шерсти, но Мишель Амон Ру искренне любит своего пса и мало какое животное считает красивее. К тому же внешнее сходство собаки со звероформой Анубиса еще больше располагало египетского юношу к своему зверю. А еще удивительная многофункциональность.
Сет - собака-компаньон. Он никогда не оставит хозяина в одиночестве, всегда будет находиться рядом, чувствует все эмоции хозяина и готов греть и поддерживать в любое время суток. А еще это объект для трансфигурации. Маленький пес благодаря уникальной и неповторимой формуле, выведенной однажды юным волшебником под чутким руководством преподавателя, превращался в огромную свирепую форму Анубиса, способную от многих настоящих опасностей уберечь юного наследника рода Ру.
Зачем Мишелю такая защита? Защита не мешает никогда. Тем более, что защита эта действительно вполне могла понадобиться Амону. Юноша обладал весьма скверным характером, который, так или иначе, но проявлялся в его манере говорить и действовать. Всегда у него находились недоброжелатели, недруги, завистники - кто угодно. Главное, что никто не был против. Пусть будут.
А еще юный волшебник был любителем пригрозить общением со своей собакой особым любителям пошутить. Например, сообщить, что если шутки не прекратятся, то его собака откусит шутнику голову. Это говорилось и не только шутникам, но и тем, кто так или не устраивал своими словами или действиями хозяина пса.
В очередной раз эта угроза, сорвавшаяся со снисходительно улыбающихся губ, долетела до слуха племянницы директора МакГонагалл. Впрочем, разницы в том, чьим она была родственником, не было никакой. Но эта девушка не то, чтобы оказалась не робкого десятка, но то ли она не поверила словам Амона, то ли она заинтересовалась формулой, то ли еще по какой причине, но Эмма захотела посмотреть на эту собаку, раз уж ею так активно пугают других.
И Мишель не стал отказывать в этом. Как же не покрасоваться своими способностями в трансфигурации? Как же не показать действие своей формулы человеку, который, судя по всему, может по достоинству ее оценить?
И вот, они договорились встретиться после занятий на заднем дворе. Там, где никому не помешает, никого не испугает внезапно появившееся словно из ниоткуда восхитительное черное чудовище.
Амон пришел на встречу чуть раньше условленного времени. Он остановился на пороге школы, присел, поглаживая собаку по теплой спине и в очередной раз накладывая трансфигурационные чары, создавая животному теплый комбинезон цветов своего факультета. Негоже собаке мерзнуть, тем более перед трансфигурацией.

Когда-то Амона предупреждали, что однажды ему придется претворить свои угрозы в жизнь. Рано или поздно он должен встретить противника, который не отступит перед перспективой быть пожеванным большим черным мифическим шакалом. Не все ведь верили в таких шакалов. А если так, то не все будут отступать, когда Мишель ласково будет предупреждать о возможных последствиях продолжения преграждения ему пути.
Но пока что все верили, и были абсолютно правы. В неизвестной школе, конечно, могли возникнуть проблемы недоверия, и молодой волшебник прекрасно понимал, что рано или поздно ему придется показать, что он имеет в виду под словами "иначе мой пес откусит тебе голову". Конечно, он не прикажет Сету откусывать головы другим людям. Хотя, если они так или иначе напросятся, то вряд ли он станет действительно удерживать себя от желания отдать подобный приказ. И все это потому, что он был еще и некромагом, который хорошо знал цену смерти. Поговаривали, что одна из мумий, что обитала в доме Ру, была одним таким недоброжелателем Мишеля, которому здорово не повезло, и убийство которого было скрыто за несколькими слоями бинтов. Это, конечно, были только слухи, но ведь в слухах всегда есть небольшая доля истины.
Здесь же, в Хогвартсе, о мумиях в доме Ру знали разве что приезжие из Амаунет и их новообретенные друзья, которым наверняка уже успели наговорить разных баек относительно старосты группы. И, уж конечно, они успели сказать что-нибудь эдакое. Особенно о том, что Амон просто слишком много о себе воображает, а на деле не стоит и выеденного яйца. Врали, конечно. Мало кто не опасался Амона. Только Рауф, наверное... Рауфу бессмысленно было бояться этого человека, просто потому, что Ру, как бы ни жаждал его смерти, гораздо больше хотел ему страданий.
А между тем пришла та самая девушка, которая изъявила желание посмотреть на карманного монстра юного волшебника. Которая не поверила в то, что Мишель может сотворить подобную чару. Наивная! Хах! Но она наверняка очень мало знает о Ру. Ведь никто из Амаунет, никто из знающих преподавателей и даже сам Ра не распространяется о том, из какого рода он выходит, наследником чего он является. Зачем? Свое превосходство надо показывать не кроной своего генеалогического древа, а глубиной его корней. Своим даром.
Итак, она подошла. Амон спокойно встал, напоследок коснувшись ладонью головы собаки.
- Привет, недоверчивая, - кивнул Мишель и посмотрел на пса. Тот уселся у ног хозяина. Наличие теплого комбинезона не обеспечило его желанием пойти погулять в одиночку по двору, - согласен. Некоторые считают лысых собак уродливыми. Удивительно, что при таких мнениях они считают красивыми людей.
Он не торопился переходить к делу. Время у него было. Надо было убедиться в том, что сейчас не выглянет какой-нибудь преподаватель английского языка и не снимет еще некое количество баллов со Слизерина за очередные непростительные (прямо как заклятья) действия египетского мага.
К тому же он хотел еще немного изучить девочку с синего факультета, прежде чем приступать к показательным чарам. Мало ли... у нее фамилия такая же, как у директора. Родственники, наверное. А если так, то она, может быть, еще и ябеда. Такое бывает. В Амаунет была как-то подобная ситуация. Родителей Ру даже вызывали в школу. Это было смешно. Смеялись потом все, кроме директора. Ну и ябеды, конечно. Ябеде вообще потом еще и досталось.
А здесь вызывать в школу было некого. Скорее Ру отправят восвояси. Но уж этого он не допустит. Он скорее заставит девушку дать непреложный обет, чем позволит исключить его из группы по обмену.
- Ты любишь трансфигурацию? Или просто не веришь в то, что я могу? - спросил он чисто из собственного интереса, оценивая, насколько он может пренебрежительно отнестись к своей собеседнице.

Мишель с равнодушной теплотой смотрел на свою собаку. Его мало кто мог интересовать еще, кроме этого маленького животного. Его мало кто волновал, потому как все в этом мире непостоянно, кроме преданности. Она, впрочем, тоже непостоянна. Да и не задумывался, на самом деле, Ру никогда о подобных вещах. Слишком много философии вредили красоте лица - от мыслей появлялись морщины и складки на лбу.
И, конечно, подобного мнения также не существовало в голове Ру. Он ведь попросту считал, что он знает все, и мало кто мог убедить его в обратном. Это, в каком-то смысле, смог сделать профессор Лоис, но он не закончил того, что начал, свалив благополучно из Хогвартса. Это было странно и даже немного обидно. Но Мишель все равно с периодической регулярностью практиковался с аквариумом с водой и огненными чарами. Он пытался зародить огонь прямо в воде. И пока что у него это, что неудивительно, не получалось.
- Сердце? - переспросил юный волшебник, переведя взгляд на свою собеседницу, - ты когда-нибудь видела сердце? Я видел и держал в руках. И, должен признать, оно отнюдь не прекрасно.
Было два варианта, почему Амон ответил именно так: он просто не понял, что говорили не совсем об органе (а при условии того, что он из другой страны, это было логично), или же он нарочно придрался к слову. На деле верным был первый вариант, но мало кто, хоть немного зная Ру, мог предположить такую наивную причину подобной его фразы. Она была для него слишком подходящей: характер юноши, как известно, совсем не был сахаром, а многие считали его настоящей скотиной. И, в сущности, это было правильно. Мишель Ру беспокоился только о собственном комфорте. Да и то не всегда.
- Красота не может суетиться, - продолжил он не понимать фразы. Все же он был несколько более обычного задумчив сейчас, - настоящая красота не требует суеты. Даже наоборот.
Хотя нет, сейчас только казалось, что он не понял ее слов. Он скорее выразил свое мнение через те же понятия, которыми оперировала его собеседница из Рейвенкло.
Мишель встал, выпрямился и улыбнулся. Погода к улыбке не располагало, но его божественное высочество отчего-о хотел улыбаться. Значит, пусть будет так.
Правда, его несколько разозлил тот факт, что девушка на вопрос не ответила. Ему всегда казалось, что на прямо поставленные вопросы нужно отвечать, потому как вопрос всегда требует ответа. А молчание не является оным. Даже знаком согласия, как многие считают, молчание не является.
Чаще всего молчат те, кто не хочет врать, но не может сказать правды.
- Это плохой выбор, - тихо с ноткой угрозы произнес молодой волшебник, наклонив голову слегка, а потом направившись следом на задний двор.
Сет затрусил следом за хозяином, далеко от него не отходя.
- Заданный вопрос требует ответа. Тебе нечего ответить или не хочешь врать? - спросил он далее, не желая, чтобы девушка совсем молчала. Не то, чтобы сейчас ему уже был важен ответ, но сам факт ответа...

- Я не говорил о постоянстве, - заметил Мишель, для которого все это не было такой уж серьезной темой. По крайней мере, тема красоты не была для него поводом для философии. Красота есть красота. И в суете просто физически не может быть красоты. Другое дело, что юноша мог понять слова Эммы неправильно. Может, суета имела под собой какое-то другое значение, а не то, что воспринимал под этим словом Ру? Может, суета не была нелепой поспешной, как казалось ему? Может, оно было чем-то другим?
- Разве то, что не суетится постоянно? - спросил он, не раздумывая над этим вообще. Зачем думать над тем, что само по себе уже является решенным вопросом, - я не суечусь, но я не постоянный.
Он не стал говорить, что он при этом еще и красив, просто потому, что не подумал об этом прямо в этот конкретный момент. Ему было не до того. У него тут решается вопрос суеты и постоянства. Впрочем, он ведь и правда был красив, разве нет?
Он остановился следом за тем, как остановилась и развернулась к нему Эмма. Юный волшебник заглянул ей в глаза, недоуменно приподняв брови. Нет, он, конечно, думал о том, что она могла бы его сдать. Другое дело, что он не особенно считал свои действия каким-то неправильными или нарушающими устав. Ну практикует он трансфигурационные чары на собаке, ну угрожает другим людям быстрой расправой путем лишения головы. Разве это является каким-то нарушением? Дети вообще очень любят угрожать друг другу. Разве нет?
- Нет, - произнес Мишель, слегка наклонив голову, - я вообще о другом спрашивал. Мне было интересно, что именно привлекло тебя в этом деле.
Он покачал головой, а потом подозвал Сета поближе. Присел, погладил собаку по голове, а потом указал тонким пальцем в сторону, куда псу надо было отойти.
Больше он уже не говорил. Дальше дело было уже другим. Для того, чтобы превратить собаку в монстра Амону не надо было писать формулу или воспроизводить ее со свитка. В этом заключалась особенность того, что он сейчас делал. Сложнейшая, выведенная им некогда формула настолько прочно и легко засела в его голове, что он мог спокойно творить эти чары даже с закрытыми глазами. Иногда он подумывал о том, что надо будет как-нибудь постепенно сделать эту чару невербальной. Но это потом.
А сейчас... собака взрыкнула своим слегка писклявым голосом, и рык этот сначала только был рыком мелкой собачонки, а под конец звука уже походил на рычание большого зверя.
Сам Сет начал увеличиваться в размерах, словно из воздуха ткались дополнительные мышцы, дополнительная костная ткань, дополнительная кожа и мелкая жесткая щетина в нескольких местах. Собака не просто росла на глазах. На глазах двух волшебников из маленькой лысой собачки вырос огромный мускулистый шакал, похожий на старинные изображения Анубиса, но более суровый, более яростный, более страшный. Животное, которое предстало перед Эммой дышало шумно, с рыком на выдохе, его морда постоянно находилась в оскале, а крупные черные глаза смотрели с готовностью прямо сейчас оторвать голову любому.
- Я подумываю о том, - произнес Мишель, когда трансформация в монстра была закончена, и волшебник подошел к своему теперь уже огромному псу и ласково потрепал его по холке, - чтобы усовершенствовать формулу, добавив этой твари эмоций на морду. Но пока у меня не хватает времени на это.

Монстр наклонил голову и попытался тихо зарычать. Конечно, при таком голосовом аппарате тихо рычать было определенно тяжеловато, и зверь не то, чтобы сильно пытался это сделать. Оно было ни к чему. Во дворе, слава Гору, никого не было, и это позволяло немного вольности. Ру улыбнулся Сету и мягко погладил наклоненную к нему голову по носу.
Мишель прекрасно знал, какой эффект обычно производит трансформация животного. Мало того, его собственный преподаватель трансфигурации, с которым они дорабатывали формулу до логического конца, был изумлен тем, что у них в итоге вышло. А раз уж сам профессор... то что говорить о тех, кто иногда и горшок в ящерицу обратить не может?
Впрочем, Эмма определенно была не из таких. Она знала трансфигурацию определенно лучше, чем среднестатистический студент. И не потому, что являлась племянницей директора школы. Просто в какой-то момент Мишелю повезло обратить внимание на ее знания. Правда, потом он разругался с Меган Хант, и все стало чуточку иначе...
- Не совсем, - ответил Ру на вопрос Эммы о разуме собаки, - хотя тут нет моей заслуги. Чисто психологическое ощущение силы не позволяет разуму маленькой лысой собаки в образе крупного чудовища оставаться прежним. Сет верен мне все так же, даже больше, однако он еще менее труслив, чем обычно. У крупного зверя помимо его воли проявляется больше кровожадности от большей вседозволенности.
Амон замолк несколько удивленно. И удивило его собственное красноречие на неродном языке. Он смотрел не на Эмму, а на собаку, и потому все изумление в его взгляде было обращено к Сету, хотя тот не имел к нему никакого отношения в тот момент. Правда, потом юноша коснулся широкого носа пса своим, поднял волшебную палочку и легко коснулся шеи Сета, проговорив довольно простое трансфигурационное заклинание, возвращающее  трансформированному объекту изначальный облик.
Сет непонимающе пискнул, что в отношении монстра выглядело забавно, а в отношении маленькой лысой собачки - закономерно. Кому понравится из сильного монстра стать обратно слабой мелочью?
- Я не думаю, что мне нужно менять ему разум, - произнес чуть позже Амон, поворачиваясь к Эмме, - зачем? Его воля и так достаточно подчинена мне.

- Трансфигурация ни для одного живого существа не может пройти бесследно, - легко согласился Мишель на предположение, что однажды пес станет неуправляемым, однако по его виду было ясно, что его нисколько это не пугает. Не просто не пугает. Он абсолютно уверен в том, что этого не случится. Самоуверенность всегда позволяла Амону не отвлекаться на пустяки и следовать своим целям несмотря на некоторые нюансы их исполнения. И не только исполнения. Ру не беспокоили последствия, потому что его отец всегда говорил: любые проблемы должны решаться по мере поступления, страх приводит к остановке, а остановка равносильна смерти. Доходя до свершения одного желания любому из рода Ру было необходимо поставить перед собой новую цель. В противном случае, Ру начнет медленно умирать.
- Но если бояться последствий, никогда не достигнешь совершенства, - заметил Амон, глядя на уменьшившегося пса, тут же поджавшего под себя тонкий лысый хвост и прижавшегося к хозяину. Редко для Сета трансформация была совсем безболезненной. Сейчас здесь было просто слишком холодно для маленькой собачки, и очень даже комфортно для монстра.
А следующие слова заставили Ру снисходительно улыбнуться. Конечно, бремя. Кто же этого не понимает? Но если человек изначально родился с посохом пастуха, он обязан принять его во что бы то ни стало, и власть является не блажью и не подарком судьбы. Власть является скорее магическим долгом. И род Ру всегда был родом пастухов. Родители Ру так или иначе всегда готовили и будут готовить своих детей к тому, чтобы они приняли на свои плечи небо.
- Конечно, бремя, - повторил он вслух собственные мысли, - поэтому его стоит принимать только тем, кто к нему готов. И у кого достаточно крутые плечи.
И снова он удивился тому, что и как говорил. Нет, теперь это не отразилось на его лице, потому что удивлялся он уже второй раз этому. Скорее его это порадовало. Разговор с этой студенткой Рейвенкло позволил ему начать говорить на чужом языке куда как более легко и расковано. Это было приятно, и это определенно надо было повторить. Тот факт, что их взгляды на мир кардинально различались, судя по всему, делал только лучше, потому что позволял им пытаться выложить свою точку зрения максимально понятно для собеседника. При условии, что они все-таки по жизни разговаривают на разных языках.
Амон уже действительно собрался развернуться и пойти в замок, когда обратил внимание на положение Эммы в пространстве. Она стояла так, будто защищала квиддичные кольца здесь и сейчас.
- Сам, - кивнул Мишель, убирая палочку в рукав мантии, - потом доводил до ума с преподавателем, но основа целиком и полностью моя. Если бы профессор изначально знал, что я собираюсь творить, точно отказал бы. А так я предоставил ему уже почти готовую формулу, и куда лучше хорошая формула, чем плохая, если уж наличия ее в мире не удалось избежать.

Отредактировано Michel Roux (2014-07-21 23:49:16)