Столь внезапно появившийся в аудитории Джаред и здесь не преминул блеснуть своим то ли вымышленным, то ли реальным титулом. Хотя, казалось бы, вокруг и так стало слишком светло от его присутствия, от белоснежного сияния его рубашки, от солнечных зайчиков, пляшущих по стенам при движении стеклянных шаров в холёной руке.
Король отвлекал, переключая всё внимание на свою персону, заставляя напряжённо думать, как и когда он появился среди слушателей семинара и почему-то этого, мягко говоря, заметного мужчину, никто не увидел сразу.
"Появился из ниоткуда, пропал незнамо куда... а теперь вот снова свалился как снег на голову" - удивлялся про себя Максимка, то и дело косясь на чудного "гостя" семинара. Именно так он себя и назвал и, судя по полному отсутствию комментариев со стороны профессора, таковым его и следовало считать.
Сейчас он в буквальном смысле стал центром маленькой вселенной собравшихся на семинаре по нетрадиционной магии. Чего стоил один выразительный взгляд Эммы, сопровождающийся едва заметным кивком. "Вижу-вижу" - будто бы говорили голубые глаза. В тот раз, в библиотеке, им удалось выяснить не так уж много об их спасителе. Он в буквальном смысле был "что-то с чем-то" - существо, исполненное магией настолько, что Максимка был не слишком уверен в его человеческой природе.
Раздавшееся тоненькое "гав" заставило мальчика резко повернуть голову к Сету и его хозяину. Пёс был взбудоражен не меньше самого Воробья, однако мальчик затруднялся определить, в положительном или отрицательном смысле. Мишель же, неожиданно для Максимки, принял решение присоединиться к дискуссии. Однако его голос то и дело срывался, и реплики получались удивительно острыми и злыми. Казалось, будто юноша едва справляется с рвущимся наружу раздражением, которое столь странно и непривычно смотрелось против его обычно снисходительно-насмешливого тона.
"В чём дело?" - напряжённо хмурился русский, наблюдая за тем, как никогда не отличавшийся косноязычием или страхом перед публичными выступлениями Ру с трудом подбирает слова.
Эта странная перемена взволновала юного волшебника, и он уже практически не слушал, о чём там говорит его задыхающийся от непонятных ему эмоций друг. Максим заметно дёрнулся, в очередной раз порываясь встать,  в тот момент, когда египтянин вскочил со своего места. Ему показалось, что Ру нужна помощь и лишь строгий оклик профессора заставил их обоих замереть на месте.
Услышав голос Катца, Воробей кивнул и заставил себя перевести взгляд на мужчину, который обращался к нему в данный момент. Странности странностями, а урок продолжался, и учитель явно дал это понять. Здесь и сейчас выяснить, что такого случилось с обычно невозмутимым Мишелем, не представлялось возможным.
Разве что записками перекидываться, но как это провернуть в полу-пустой аудитории, где все на виду?
На волне подобных размышлений Воробей постепенно снова включился в обсуждение поднятой темы и всё последующее воспринимал почти с тем же упоением и концентрацией, что и до появления Джареда.
Профессор Катц не только принял к сведению слова Максимка относительно прозрачности и невидимости, но и умело разложил по полочкам все озвученные примеры. Как это часто бывало, он не подвёрг резкой критике ни один из них, а лишь сгладил шероховатости и дополнил неточности, создав тем самым цельную картину. И, хотя его речь была довольно-таки пространной и захватывающей по большей части темы будущих занятий, Максимка не заметил, как мужчина перешёл к более насущному вопросу, касающемуся непосредственно сегодняшнего семинару.
И, хотя он был более, чем понятен, мальчик хорошенько задумался над ответом. Его разум на волне уже высказанных предположений, подсказывал ему довольно-таки очевидный ответ - иллюзии. Порождения магии, имеющие вид кого-либо или чего-либо, но не содержащие при этом его свойств. Да, конечно, иллюзорную вазу вполне можно потрогать, и в этом и есть суть правильно применения соответствующей чары. Однако её нельзя скинуть со стола и разбить, ведь для физической чары она не существует.Хотя вряд ли это было единственным примером...
Голос Эммы заставил мальчика ненадолго отвлечься от своих размышлений. Она фактически высказала вслух те мысли, что возникли в вихрастой голове юного волшебника. Он слегка кивнул и заговорил вслед за девушкой, намереваясь её дополнить:
- Не могу не согласиться с Эммой. Объект, созданный магией, но не имеющий физических характеристик, не подвластен физическим чарам. Мы не можем использовать Depulso на иллюзорной вазе, например. - энергично мотнул головой русский в такт своим словам.
- С другой стороны, существуют и такие объекты, к которым неприменимы конкретные физические заклинания. То есть, мы не можем начисто разрезать воздух или воду, поскольку их структура этого не позволяет. То есть, в данном конкретном случае Caedo никак не воздействует на объект чар. - заметил он под конец.

"Король", - мысленно повторил Доминик. - "Да, теперь всё резко стало понятно", - он перевёл взгляд на Максима, к которому обратилось Его Величество, потом на Эмму и, наконец, на Таранова. Они, в свою очередь, в основном переглядывались между собой, и на Доминика не обращали никакого внимания. Это рыжему совсем не понравилось. Какого чёрта все о чём-то знают, а он даже представить себе не может, о чём именно?!
Впрочем, нет, немного может. Короля Доминик видел на балу, но тогда на его присутствие особого внимания не обратил - был слишком занят Эммой и, собственно, самим балом. Один этот факт мог означать, что присутствие Его Величества на занятии не такая уж странность, однако оно вызвало определённый фурор, имеющий, как показалось, некий мистический оттенок, как-то связанный с другими тварями, время от времени появляющимися в школе.
Такой вывод Доминик сделал только и исключительно на основе наблюдений за своими однокурсниками. Во-первых, Эмма, которая занимается расследованием, непосредственно касающегося волка, отреагировала на Короля довольно активно и явно связала его со своей целью. Во-вторых, Таранов волка изображал, а Воробьёв знал Короля. Однако при взгляде на Короля у Доминика не возникало никакого ощущения опасности. Он выглядел величественно и подчеркнуто магически, как герой магловский сказок, но, насколько Доминик знал, сам по себе пафос грехом не является.
Логическим размышлениям очень мешало раздражение – Доминик злился и ревновал ко всем этим переглядкам, к которым не имеет никакого отношения и смысл которых понимал очень смутно. Буквально от нечего делать (сверлить взглядом дырки в Эмме было очень непродуктивным занятием), Доминик прислушался к лекции и едва не увял. Ему определённо не нравились всякого рода классификации в магии. Они, по мнению Доминика, зажимали сознание в рамки. Это, с одной стороны, могло облегчить понимание, но, с другой, слишком очевидно вело к определённым выводам, не давая воли фантазии.
"Из ваших же слов следует, что физические чары не действуют на объекты, не подчиняющиеся физическим законам. Дело осталось за малым: объяснить магам, какие законы считать физическими в магическом мире, где можно создать стул из воздуха и лицезреть призраков", - Доминик вздохнул, откинулся на спинку стула и задумался. Думать было тяжело, поскольку думать приходилось в рамках узких определений, которые Доминик понимал не вполне хорошо.
И всё же одно он знал точно:
"Даже если считать, что чары, действительно, можно разделить в условно абсолютные группы по свойствам, не предполагающим большого количества исключений и вероятностей, всегда остаётся шанс, что тот или иной физический объект защищён от чар волшебством".
Он не стал произносить этого вслух, поскольку Эзра Катц вёл уже к другой мысли и эту мысль, казалось, полностью подхватила Эмма. Доминик согласиться с этими двумя не мог.
"Один тот факт, что на объект не действует та или иная магическая чара, не исключает того, что объект применения чары – всецело магический объект, но и не означает этого. Если использовать определение физических чар, как форму диагностики, результат не будет абсолютным. К тому же всецело магические объекты, вероятно, обладают заданным рядом свойств, исключающим влияние не только и не столько физической магии, сколько магии вообще, помимо некоторых исключений. Так волк, на которого физические чары не действовали полноценно, и, который, вполне возможно, не подвержен влиянию ментальной магии (какой там разум может быть у существа, который хочет только жрать?!) бежал от простого света".
- Мне кажется, Эмма говорила о другом, - произнёс Доминик, выслушав ответ Максимки. Логичный и правильный, однако не тот, который бы вёл к волкам и странным Королям. - Не об иллюзорной вазе, а о вазе, состоящей исключительно из магии и обладающей, помимо физических свойств или взамен физическим свойствам, какими-то другими. Я прав? – вопрос был адресован девушке. - Эмма, а что ты понимаешь под всецело магическим объектом? Не могла бы ты привести пример.

Отредактировано Dominique L. Weasley (2015-08-11 04:31:15)

Джаред
Слов в этом кабинете в этот час звучало много. Как казалось Королю их было слишком много и некоторые были совершенно не по делу. Он не мог согласиться со всем, что говорили юные и не очень волшебники вокруг. Тема была конечно занимательной, но она словно упрощала волшебство, саму его суть и ощущение. Для Джареда это было настолько явно и грустно, что он просто молчал и смотрел на всех присутствующих.
Некоторые из них переглядывались, он успел заметить юную девочку, которая испытывала его в библиотеке, и мальчишку, который пытался сделать тоже самое в ту их встречу. Да, мужчине было непонятно, почему все на этом свете пытаются испытать и проверить его, а не в состоянии просто верить в него, верить ему. Ведь волшебство зародилось именно на вере. Он бы мог рассказать им всем сказку об этом, но тоска, присущая лишь истинным аристократам, уже овладела им, поэтому он продолжил бы спокойно разглядывать всех вокруг, но произошло что-то более шумное, кроме пустых разговоров. И самым важным для Короля оказалось не поведение мальчика, а его собака. О она была ему знакома, лай этой собаки и даже зубы. Да, он хорошо ее знал, правда вряд ли бы пес смог его узнать, иначе бы шуму было бы не избежать. Он немного поморщился, но представив образ прекрасной Гвендолин, все тревоги отпусти его.
Король двинулся дальше, взгляд его пал на Малфоя, который был очень сосредоточен. Королю даже показалось, что юноша пытается его изучить и это было интересно, наверное стоило подсказать и этому юному созданию путь, но до конца урока много могло измениться. Наконец, посмотрев на практикантку чар, Джаред понял, что его тревожило и что же связывало преподавателя с этой юной и очень красивой девушкой. На них была одна и та же печать, печать темной силы, которую даже он - Король и просто волшебный человек, боялся почти безумно. Конечно стати и уверенности в себе мужчине хватало, чтобы не показывать этого, но ощущение было не из приятных.

Оклик профессора подействовал не только на Воробья. Египетский волшебник вернулся на своё место и больше не делал попыток встать и уйти. Его бледное лицо казалось невероятно напряжённым и усталым, будто Ру не спал несколько дней. Быть может, так оно и было, но мальчик слишком хорошо знал своего друга - Мишель в принципе не уделял много времени сну, предпочитая медитировать и тем самым получать необходимый организму отдых. Поэтому до того дня, как его арестовали, слизеринец никогда не выглядел невыспавшимся или хотя бы сонным.
Даже после освобождения он не жаловался на плохой сон... по крайней мере, вслух. Хотя Максимка понимал, что вряд ли такое прошло бесследно.
Сейчас он не знал, что беспокоило Мишеля и из-за этого беспокоился сам. Ру был довольно-таки болезненным молодым человеком, однако никакое недомогание не помешало бы ему явиться на семинары по нетрадиционной магии. Да и вряд ли оно могло сделать египтянина столь раздражительным и несдержанным... поэтому Воробей терялся в догадках.
Однако урок шёл своим чередом, и русский постепенно переключал своё внимание на лектора, всё реже и реже бросая косые взгляды на друга. Вскоре он заметил, что лицо Мишеля расслабилось и с облегчением позволил себе с головой нырнуть в обсуждения.
После Максима в обсуждение вступил Доминик, который заговорил о предметах исключительно магического происхождения, созданных ею и сотканных из неё. И, хотя его вопрос был адресован Эмме, Максимка всё равно крепко призадумался над ответом. Суть размышлений друга была вполне понятна и логична, а последовавшая за нею реплика преподавателя - подводила к мысли о том, что предмет магического происхождения может быть как подвластен, так и неподвластен физическим чарам.
Так, иллюзорная ваза могла быть подвергнула иллюзорному воздействию, что было вполне реально, учитывая их с профессором Мори декабрьские практики.
Подстёгнутый этим мыслями, мальчик раскрыл рот чуть ли не сразу после того, как тибетский волшебник закончил свою речь и обратился к Уизли:
- У меня возник такой вопрос... Быть может, подходящим примером будут шары, которые образуются в результате использования заклинания Globulus? Учитывая, что мы не создаём их из какого-либо исходного материала, как в том же Fera Verto, они вполне могут подходить под эту характеристику. Они обладают всеми физическими свойствами обычного шара, но при этом являются небьющимися, то есть теоретически на них могут и не действовать некоторые чары, направленные на разрушение объекта. - высказав свои мысли, Максимка перевёл взгляд с приятеля на профессора и назад, ожидая реакции.
Он не был полностью уверен в правильности своих суждений, тем более что они стали результатом спонтанной догадки. Однако русскому было интересно обсудить эту тему и как следует во всём разобраться, ведь и это было частью урока и частью ответа на вопросы профессора.
Озвучив всё, что хотел, мальчик перевёл взгляд сперва на их "ассистента", чья достойная всяческого внимания персона по-прежнему приковывала к себе взгляды окружающих, а затем на стул, которому суждено было стать объектом их магических манипуляций.
- Можно я, профессор? - поднял руку Максимка и встал: - Я хочу опробовать Wingardium Leviosa. Это простейшее заклинание левитации. На мой взгляд, оно идеально подходит в качестве физической чары, поскольку позволяет волшебнику поднять предмет в воздух без помощи рук или каких-либо других инструментов и не затрагивает его структуру.
Получив утвердительный кивок, Воробей извлёк волшебную палочку и после выверенного годами практики паса произнёс:
- Wingardium Leviosa!
Надо сказать, стул взлетел вверх с такой лёгкостью, что мальчику оставалось лишь восхищённо охнуть. Всё-таки своё место силы он отыскал верно.

Джаред
Катц был прав. Как то, чем являл собой Король, со всей его мощью, недоступной и одновременно доступной многим, Джаред не стал бы обижать детей, обижать слабых. Он был другой стороной волшебства. Разумной его стороной. Он был тем, кто по сути своей всегда был сильным, такие наоборот помогают слабым, никак иначе. Да и Король появился в этом кабинете совсем по другой причине, и догадывался что скорее всего причиной стала печать, притянувшая его сюда. А быть может кто-то из находящихся в комнате его звал? Только так тихо, что голоса сейчас мужчина не мог узнать.
- Меня это совсем не затруднит,- поднимаясь и отправляясь в столько короткий путь к преподавательскому столу. Джаред даже не показался удивленным таким предложением профессора, ведь он на самом деле и не подивился ему. Король просто знал, что будет так. Случайностей в этой жизни не бывало. "Путь" Короля мог бы пройти более прямо, но ему хотелось пройти мимо Эммы, той занятной девочки, что была так близка к правильному ответу. Лишь на долю секунды он коснулся своей рукой ее руки. Да, можно было сказать что при всей изящности случившегося, это все произошло не по-королевски, ведь особы благородных кровей избегают подобных контактов. Но мужчине необходимо было, чтобы все произошло именно так и волшебство случилось. Никто кроме рейвенкловки и не смог бы узнать или почувствовать что либо, зато она сама без сомнений ощущала на своем пальце присутствие некого предмета - кольца, достаточно крупного и необычной формы. Этот "дар" Короля останется при МакГонагалл еще пару дней. Лишь в ее власти было воспользоваться им верно.
- Думаю, это мне подойдет,- с легкой и зачаровывающей улыбкой опуская стул, который левитировал, взмахом руки и все также мягко и изысканно садясь на него.

Отредактировано Miracle of the Game (2015-09-16 20:46:14)

Спокойствие, только спокойствие. Мишель понимал, что слишком часто обращается к этой мысли, постоянно акцентируя собственное внимание на том, что ему крайне необходимо вести себя, как обычно. И именно из-за этого он вел себя, как идиот. Удивительно, но такого раньше действительно с ним не бывало: он никогда не проявлял особенных эмоций, всегда был способен их контролировать настолько, что творение темной магии было для него сложным делом, равно как и возможность творения патронуса.
А сейчас... он настолько оказался выбит из зоны комфорта, что это повлияло на него таким ужасным образом: он неожиданно начал испытывать какие-то неприятные и разрушительные эмоции, в очередной раз не понимая, как вообще кому-либо может нравиться. И не важно, что это было: любовь или ненависть. И то, и другое приводило к какому-то мерзейшему состоянию души. Способность нервничать приводила к провалам. От всего этого надо было избавляться. В каком-то смысле Ру был даже рад, что эти его возможности проявились сейчас, в Хогвартсе, а не во взрослой жизни, когда подобное будет куда более непростительно, и последствия этого будут совсем необратимыми. Просто существование у Мишеля чего-то подобного показывало необходимость научиться это контролировать. И он обязательно начнет уделять этому еще больше внимания. С воскресенья. Если все сегодня ночью пройдет так, как он хотел. Просто важно, чтобы прошло. Очень важно.
Когда Амон снова открыл глаза, он был уже совершенно спокоен. От его ревности не осталось и следа. Между тем семинар продолжался, и студенты обсуждали особенности физических чар на полностью магические объекты. Юноша честно не понял, что их всех настолько интересует и беспокоит. По крайней мере, до тех пор, пока не обратили внимание в очередной раз на этого случайного гостя, царственность которого лишала его самого возможности чувствовать себя хотя бы принцем. В самом деле, до появления этого товарища царственность воспринималась как-то иначе. Надо было, наверное, к нему присмотреться, понять, в чем же все-таки эта особенность его. Почему он воспринимается, как Король. Нет, конечно, Мишель вряд ли смог бы использовать это в свою пользу. Тем более ему это было совершенно необязательно. Он ведь не принц, на самом деле, не так ли?
Между тем участники семинара по очереди творили чары: сначала Максим заставил стул взлететь в воздух, а потом Доминик заставил стул летать по кабинету. Причем осуществление второй попытки юноша не понял. Зачем? Ведь эффект на стуле сказался и так? Ну и пусть, что обратный, зато эффект!
Куда удивительней было тот факт, что летающий, как макаронный монстр, стул, не прилетел никому в голову.
Когда вторая попытка сотворить заклинание приманила стул к Уизли, Мишель плавно поднялся, опершись руками о подлокотники кресла.
Он плавно прошел к Доминику (а вернее, к стулу), на ходу извлекая волшебную палочку и не обращая внимания на то, что Сет старательно пытается идти рядом и прижиматься к его ноге, скалясь периодически в сторону Джареда.
- Recido, - вариант заклинания был очевиднейший. И Ру удивлял тот факт, что его никто не предположил до того, - режущее заклинание. Если я верно помню, то о нем говорили в примерах. Думаю, оно достаточно наглядно.
Получив закономерный кивок от профессора Катца, египетский волшебник сделал последний шаг к стулу и..
- Recido! - он провел по спинке стула палочкой так, словно она была ножом, оставляя за ней ровную достаточно для наглядности глубокую борозду разрезанного материала.

А вот Мишель даже не думал о том, что ему впоследствии предстоит то же заклинание применять на человеке. Не важно на каком. Как-то в голову ему отчего-то это банально не пришло. Возможно, причиной этого был тот факт, что он слишком много на этом занятии думал о себе, в то время как надо было думать о том, что происходило на семинаре. О том, о чем говорил профессор Катц. О том же короле, откуда он и зачем он тут. Это ведь, наверное, беспокоит сейчас большинство участвующих в сегодняшнем занятии волшебников. А вот Амона оно не беспокоило отчего-то вообще. Он лишь немного досадовал на то, что определенно что-то пропустил. И все из-за будущей сегодняшней ночи. Наверное, именно из-за нее. Ничего. Окончание занятие Мишель проведет для себя хотя бы достойно. А потом, в воскресенье, надо будет идти к Азарье... но об этом не сейчас.
Сейчас Ру посмотрел на образовавшееся на спинке стула повреждение, слегка приподнял бровь и хмыкнул. Порез вышел удачный, и теперь его предстояло повторить на другом существе. Исходя из того, о чем они говорили на занятии, как минимум этот король может защищаться от магического воздействия физических чар. По крайней мере, это хотя бы имело бы смысл. Иначе это будет буквальное сравнение человека со стулом...
И Амон первым шагнул в сторону Джареда для сотворения того же заклинания, которое продемонстрировал на стуле. Вот тут он, правда, несколько задумался. Во сути, его чара работает на что угодно: одежда или нет - совершенно не важно. Но если идея такова, что необходимо произвести какую-то манипуляцию конкретно с ассистентом, то...
Впрочем, король явно видел, что именно сделал Мишель, и великодушно протянул ему руку запястьем к потолку, позволяя резать, раз уж маленькому египтянину вздумалось сделать именно это.
Правда, запястье все еще немного скрывал рукав. Именно на него сначала упал взгляд Ру, а после он поднял глаза к глазам короля. И в первую секунду вместо того, чтобы сообщить, что не собирается колдовать на одежду, юноша задумался о глазах короля, обнаружив необычное их свойств - разные цвета радужек. Вообще он слышал, что даже у магглов это бывает. Просто физиологическая особенность... но отчего-то сейчас он был уверен, что дело совсем не в этом. И даже возник этот вопрос, и он его почти задал, когда снова опустил взгляд на протянутую руку, про которую забыл.
Правда, этого кивка головой вполне хватило, чтобы король легко приподнял рукав, освободив бледную аристократическую кожу.
- Recido! - Мишель провел палочкой наискось поперек запястья ассистента профессора Катца и почувствовал, как хорошо вышло его заклинание. Как легко и плавно пошла палочка, как каждое движение его было идеальным... и даже ощутил, как движется магия по венам. Чара была безупречной. И Мишель даже улыбнулся тому, что сделал. Эффект должен был быть таким же.

Варваре было очень тяжело сосредоточиться на уроке, ее мысли нет да нет, но убегали к тому, что скоро должно произойти. И если все получится так, как должно, пускай все и было очень опасно и та ответственность что клалась на совесть темной волшебницы была не соизмеримой, то она будет свободна и снова, опять сможет дышать. Девушке казалось, что никто на этом свете не в силах ее понять. Да, она была не права в этих своих умозаключениях, но Айре был свойственен эгоизм.
Ожить и вернуться к семинару Варваре помогли перемещения в классе. Она все еще немного не поняла, классификации, о которой говорилось на уроке. Это было странно для нее самой, ведь девушка была практиканткой чар и, пожалуй, разбиралась в них лучше, чем кто-либо из слушателей этого семинара. Но для того чтобы уловить тонкую грань ей нужно было сосредоточиться или ошибиться.
Тем временем Король, который казалось состоял из магии целиком, по крайне мере он светился именно так. Хотя возможно такой эффект создавало ее воспоминание о недавнем разговоре с призраком бабушки. Но задумываться об этом точно не стоило, ведь происходящее в классе ее поразило. Манипуляции со стулом были не так интересны, но вот то, что произошло с раной на теле мужчины и кровью, заставило Раду только внимательнее оглядеть Короля.
- Freezio?,- неуверенно проговорила практикантка переведя взгляд на Катца и получив отрицательный ответ. На самом деле Варваре безумно захотелось наложить на Короля очень темные заклинания и посмотреть что же случится и больше от этого своего желания девушка была в легкой растерянности. Но несмотря на это до нее все-таки дошло различие и нюансы классификации, о которой говорилось на уроке.
- Mobiliarbus?,- теперь ответ был положительным, и девушка не медля Раду направила палочку на Джареда и его стул. Поднимать его одного было не очень удобно
- Mobiliarbus,- уверенно взмахнув палочкой
[dice=15488-1:10:2:Mobiliarbus]

После выполнение своей нехитрой манипуляции Доминик не торопился возвращаться на своё место. Зачем? Он вот-вот собирался сделать то же самое с величественным дяденькой! Одна мысль о возможных эффектах при правильном срабатывании чары провоцировала целую вереницу фантазий, от которых Доминик не мог не улыбаться. Даже неприятность со стулом не задержалась каким-то осадком на его позитивном настроении. Ну, не получилось с первого раза, что ж теперь-то?! Может, он вообще специально устроил представление. Конечно, представление у него получилось не специально и именно сегодня ему хотелось произвести более благоприятное впечатление, но никто об этом не знал, и большинство должно было давным-давно привыкнуть к тому, что Доминик любит что-нибудь учудить.
За своими мыслями рыжий заметил Мишеля Ру только тогда, когда тот оказался совсем рядом, и обратил на него внимание только потому, что его собака странно себя вела. Доминику нравилась собака Мишеля. Если на то пошло, ему вообще нравились животные и те, которые активно проявляют внимание и интерес к своему хозяину, особенно.
Он посмотрел на собаку, перевёл взгляд на Короля и хмыкнул.
"Не нравится тебе Величество, а, приятель?" - мысленно обратился к псу рыжий, которому очень хотелось потрепать животное по голове. Волнуется же! Но делать этого Доминик не стал. Как-то неправильно ему показалось лезть со своим вниманием к чужому животному. По крайней мере, пока непосредственной близости присутствует хозяину. К тому же, учитывая, что пёс находится на явном взводе, не хотелось нервировать его ещё больше. Друзьями они пока не были.
На заклинание Мишеля рыжий отреагировал равнодушно. Он совсем не думал, что его личные взгляды должны ограничивать всех и каждого, и не имел привычки что-либо навязывать, и всё же ему казалось неправильным резать Короля. Ну, правда! Кому придёт такое в голову?! Увязать эту мысль с недавнем обвинением Мишеля в убийстве, Доминик не смог в силу характера, а могло получиться вполне забавно.
Так или иначе, на какое-то время рыжий как-то перестал относиться к происходящему, как к чему-то забавному, посерьёзнел и пропустил свою очередь (если вообще существовала какая-то очередь), позволив Мишелю первому провести свой эксперимент. Несмотря на собственное нежелание вредить кому-либо, Доминику был интересен эффект, который могла бы произвести такая чара на Величестве. Он не стал отходить далеко и, наоборот, держался поблизости и с внимательным восторгом проследил за кровью.
"Интересно, ему не больно?" - подумал рыжий, разглядывая лицо Величества. Боль всё же неприятная благодарность для гостя, согласившегося творить над собой физические чары.
Впрочем, внимание Доминика быстро переключилось на другое: заклинание сработало! Изначально, рыжий не знал, чего ему следует ожидать от физических чар на, теоретически, не физическом существе, но он ни на минуту не сомневался, что чара сработает не совсем так, как нужно. Тем не менее, несмотря на то, что эффект чары продлился недолго, сам факт был на лицо - она сработала!
"Я приманю к себе Короля", - с обречённой весёлостью подумал рыжий, хихикнул и снова пропустил очередь. Теперь уже из соображений этикета. Не пропустить вперёд жутко-красивую девушку-интерна Доминик просто не мог. Правда, залюбовавшись, он едва благополучно не пропустил эффект её чары. Впрочем, не произошло чего-то внезапного или даже интересного. Как-то… наверное, даже бессмысленно было делать нечто подобное над стулом Короля. Зачем? Разве они не должны были увидеть разницу между чарами на простом объекте и заведомо более сложном?
Наконец, Доминик направил волшебную палочку на Величество.

[dice=13552-1:10:1:Accio на Величество]

Самое чудно̀е в жизни происходит, когда будни словно сливаются в длинную паутину рутины и за ней уже не видно никаких просветов. Обычно с МакГонагалл так и случалось, и сегодняшний день она должна была запомнить на долгий период, по крайней мере, так планировала. А если нет, если в ближайшее время она все забудет, то остаток вечера должен был пройти без происшествий. Хотя бы по убеждению, что для каждого дня достаточно одного яркого события.
Мисс МакГонагалл рассчитывала уютно наблюдать за чужими попытками кастовать чары на стул и Джареда, продолжать свои размышления о влиянии физических чар и чуть испугано посматривать на Доминика. Но прекрасный король разрушил планы легким касанием. У него был необыкновенный талант появляться неожиданно и сеять волшебство, сходу недоступное пониманию студентки.
Эмма мгновенно коснулась подарка пальцами этой же руки, не отводя глаз с короля пока он держал свой путь к Катцу и присаживался, как положено монаршей особе, наверное. Она отчетливо чувствовала достаточно крупное кольцо, но никак не могла разглядеть его: ни тени, ни отражения, ни хотя бы намека, что осязание не подводило ее. МакГонагалл не знала, что делать сию же секунду и что чувствовать в связи с внезапным даром. Внутренний голос - всегда пессимистично настроенный и осторожный - советовал испугаться, попытаться стащить кольцо с пальца и паниковать. Потому что это выглядело достаточно логично - волшебные сущности ассоциировались с опасностью.
Девушка опустила взгляд на предполагаемый перстень, перестав наблюдать за происходящим, упустив из виду многие манипуляции с физическим объектом.  Даже небольшое шоу, устроенное Домиником, не смогло обратить на себя внимание Эммы. Некоторое время разум лишь судорожно пытался рационально рассудить произошедшее. С одной стороны, ничего такого пугающего не произошло - ну возникло на пальце кольцо. С другой, эта же фраза могла повергнуть в шок рейвенкловку, желающую одновременно во всем разобраться и избавиться от сущностей.
Эмма мельком взглянула на короля, который, кажется, решил, что его миссия закончена и дальше дело за девушкой. Она снова коснулась перстня другой ладонью, пытаясь определить форму, но четко не могла сказать, что на нем изображено, точнее какой у него вид, похож ли он на что-то знакомое. Легко покрутила его, но не попыталась снять. МакГонагалл чаще действовала вопреки советам внутреннего голоса.
Честно справившись с первой волной переживаний, она пришла к выводу, что верным будет попытаться поговорить с Джаредом. Только как задать необходимый вопрос, чтобы получить удовлетворительный ответ, она не имела ни малейшего представления. Импровизации Эмма предпочитала четкий план действий, но сейчас выбор был небольшой.
Испытать удачу в физических чарах выглядело заманчиво, раз уж с прошлыми планами пришлось расстаться. Ведь она не сомневалась, что кольцо  поглотит ее дальнейшее внимание, протягивая лапы даже на время уроков.
МакГонагалл упустила практически все, происходящее на занятии, с того момента как Джаред согласился на эксперимент и до того, как сама не отправилась ближе к группе колдующих, когда мисс Раду заставила короля левитировать вместе со стулом.
Прежде чем выступить немного вперед, ближе к прекрасному высочеству, Эмма пронаблюдала за чарой Доминика и реакцией короля. Ее удивило то, что последний отказался повиноваться воле магии. Но это же Джаред, король... Сильнее девушка удивилась только собственному спектру эмоций, таких разнообразных и противоречащих друг другу, нахлынувших с новой силой пока она наблюдала за рыжим. Яркие чувства мешали нормально думать.
-  Reducio? - но Катц отрицательно махнул головой, а со стороны послышался шепот, словно это заклинание уже предлагали. Эмму это мало смутило, расстраиваться, что она так и не поняла, какие конкретно чары относились к физическим было не время.
Других вариантов у нее особо не было, многие озвученные чары чем-то походили одна на другую, и та, что осталась в запасе, носила разрушающий характер.
- Reducto?
Взрывать стул совсем не хотелось, ведь кто-то мог нечаянно пострадать от щепок, но вот королю вреда не нанесла бы, сомнений в этом не было. Весь волшебный Джаред едва ли чувствовал что-то схожее с болью.  Получив утвердительный ответ, девушка все же направила палочку на стул, стараясь использовать заклинание в полсилы, чтобы никому не навредить. 
- Reducto, - стул с треском развалился, но не распался на мелкие щепки, заклинание сработало верно, не со всей силы. Она не стала применять восстанавливающие чары, если кто-то еще вызовется, починить дело одного взмаха. Прежде чем колдовать дальше, МакГонагалл внимательно взглянула на короля, словно стараясь передать единственную мысль "что мне с этим делать". Она не особо рассчитывала на совет, но все же сейчас она мечтала о нем больше всего.
- Простите, король Джаред, - может он и не позволит себя взорвать, но правила приличия никто не отменял, тем более по отношению к венценосным особам, хранящим "ключи ко всем сокровищам", - Reducto.

Джаред
Все эти заклинания и дети несколько утомили Короля. Он любил быть на публике, но только короли могли знать, насколько быть королем - это работа. Такая, что не каждый выдержит. Все всегда видели только внешнюю часть волшебства, дорогие вещи и прочую мишуру, но всего остального, что вызывало сложности и усталости, они не замечали. Впрочем Джаред помнил, что сегодня здесь и сейчас он был гостем, поэтому исчезать до того момента, как с ним попрощается Эзра Катц, он не собирался.
Заклинание Эммы было пропущено словно бы мимо него. Мужчина находился в легкой задумчивости и лишь улыбался. И если бы он обратил внимание на то, что делала Эмма, то пожалуй это бы был самый волшебный повод уйти с пафосом от сюда, но момент был безвозвратно утерян. А урок подошел к своему завершению.
Король лишь кивнул на благодарность слепого (об этом Джареду не составило трудности догадаться, ведь он видел печати те самые, темной силы), после чего поднялся, выпрямившись в полный рост, осветив своим мерцающим светом кабинет, приложил указательный палец к губам, улыбаясь, сделал ту самую театральную паузу и исчез, оставив за собой лишь мерцающие пылинки в воздухе.
Да, в Хогвартсе нельзя было пользоваться трансгрессией и Король это даже знал, поэтому и выбрал такой привлекающий внимание способ ухода. Вряд ли кто либо из присутствующих смог бы просто взять и не заметить, как странный мужчина взял и исчез из этого кабинета, пользуясь тем, что он англичанин. Только единицы смогли бы догадаться, что то, что сделал он не было трансгрессией, это была высшая степень волшебства, которую бы мужчина никому не стал объяснять... быть может только своей милой Нотт, но это уже совсем другая история.
Исчезнув с представлением с семинара, король ожидал одного юношу, чтобы поговорить и помочь ему в его сложном пути. Определенно Джаред сегодня находился в благодушном настроении.

Отредактировано Miracle of the Game (2015-10-28 14:43:28)

Этот день был странным. Нервным, бесполезным и невероятно долгим. Моран с самого утра был на взводе, ни сосредоточиться, ни расслабиться ему не удавалось, все валилось из рук, а концентрация была не просто на нуле, а в минусовой степени. Он был одним из участников события, которое состоится этим вечером. И пока он был один и ждал – им овладевала паника. Ключевым здесь было слово «один»… Он понимал (со слов Мишеля), что его роль будет вполне конкретной и импровизировать и применять какие-то собственные навыки не придется, и вполне верил в своего египетского бога. Но то, что Моран был паникером по жизни, не играло сейчас ему на руку. Ему пришлось слинять из гостиной и практически весь день избегать контактов с кем-либо – он боялся выдать себя, вспоминая о предстоящем и чувствуя, как внутри все холодеет от предвкушения. Он ждал вечера.
Стараясь вести себя как обычно, Моран явился на урок уже после Мишеля. И то, как отпустило болезненное возбуждение, смешанное со страхом (страхом одиночества?..), подтвердило его уверенность – пока он находился где-то рядом с Мишелем, он был способен не просто жертвовать чем-то, он готов был на большее.
Впрочем, стоило держать себя в руках. Моран честно попытался сконцентрироваться и найти свое место силы. Закрыв глаза, он прошелся по кабинету, пока не почувствовал, что идет куда-то не туда и не ощутил, что паника возвращается. Оказалось, что он, описав почти круг, отошел почти к выходу и довольно далеко от Мишеля. Поняв, что целиком и полностью настроен сегодня на одного человека, Моран плюнул на попытки что-то искать, чисто для вида прошел еще немного вглубь кабинета, а потом с чистой совестью взял кресло и забился в один из углов, откуда мог видеть Мишеля так, чтобы это не бросалось в глаза, и при этом мог видеть и Катца. Он не привык оставлять информацию на ответственность своей плохой памяти и всегда делал пометки в блокноте, который достал и сейчас, стараясь хоть чем-то занять руки, готовые порвать блокнот на листы и наделать из них бумажных журавликов.
Кто-то опаздывал (Эмма и Доминик проскользнули в аудиторию уже после начала занятия), Катц задавал вопросы, многие отвечали – впрочем, те, кто обычно был активен, отмалчивались сегодня дольше обычного. Моран догадывался, почему. Его мозг не в состоянии был воспринимать столько информации. «Выбросить все из головы…  Примеры заклинаний… Черт, что они называли?..» Он знал, он готов был поклясться, что в любой другой день Мишель спокойно и точно ответил бы что-то, привел свой пример, свою догадку. Сегодня многое было иначе… Моран напоминал себе радар, пытающийся поймать чужое настроение. «Все получится. Все будет отлично».
На незнакомый голос Моран отреагировал только после вопроса Доминика. И правда… Он повернул голову. В другом углу кабинета расположился человек, который был чем-то смутно знаком ему… Или нет? Или все же да?.. Хотя, наверное нет. Он ни разу не видел его в школе, может быть видел когда-то кого-то похожего… От неожиданного «гав» Сета Моран вздрогнул так, что чуть не выронил блокнот. Как оказалось – это было лишь началом. Он, хоть убей, не помнил, кто высказался перед этим, тем более все вылетело из головы, когда Мишель заговорил. Непривычно, резко. Явно не контролируя раздражение – что Моран в его исполнении почти никогда не видел прежде. Напряжение, упорно пытавшееся отпустить его при виде Ру, снова сжало все внутри, а сам парень до боли сжал кулаки. Его самого чуть не подбросило, когда Мишель вскочил. Наверное, взрыв посреди кабинета не вызвал бы у него такого испуга. «Он выйдет из кабинета?.. Он уйдет отсюда?..» Будь в классе кто-то, реально читавший эмоции – наверное, над Мораном впору было посмеяться. За тот максимализм, с которым он отдавался и симпатиям, и страхам, и желанию, чтобы с дорогим ему человеком все было в порядке. Но кажется, отныне Морану чихать было, кто и что о нем думает. Слова… нет, скорее приказ Катца прозвучал как гром. Будь кабинет наполнен какофонией звуков – он прозвучал бы абсолютно так же. Моран одновременно был благодарен, что тут есть хоть кто-то, кто способен Мишеля… успокоить?.. привести в чувство?.. – и при этом его на удивление задело, что кто-то отдает тому приказы. Это было лучшим из вариантов, из всего, чем могла бы закончиться ситуация, но в голове еще несколько минут отдавались эхом эти слова… Моран постарался выдохнуть, и не мог не заметить, каким взглядом Мишель наградил Короля через какое-то время. А все начиналось с него?..
Осознав, что потерял связь с реальностью на все сто процентов, Моран отцепил онемевшие пальцы от помятого блокнота. Он продолжал слушать, изо всех сил стараясь отвлечься от своего сегодняшнего психоза, который, кажется, все же перешел точку пика несколько минут назад, и даже начинал понемногу понимать, что все делают. Король сегодня играл роль ассистента, вслед за стулом. Моран так и не понял, собирается ли кто-то уточнять у этого ходячего великолепия, что означает его титул и откуда он тут взялся (впрочем, его приход Моран мог и проворонить при своей «внимательности»), но говорить пока боялся. Положа руку на сердце – он так и так порой опасался подавать голос на Другой магии, прежде его комментарии состояли максимум из пары слов, но сегодня не было сил вовсе. К его радости, Мишель очень быстро взял себя в руки, и уже участвовал в практике наряду со всеми. Моран тоже поднялся с места и встал чуть в стороне, наблюдая, как взлетает и опускается стул, как Доминик проверяет его на реальность, как все пробуют чары… Правда вот на моменте когда чары стали пробовать на Короле, пару раз стало немного не по себе. Когда кровь вернулась в затягивающуюся рану… А что-то на него вовсе не действовало.
Под конец урока Моран мечтал только об одном – убрать отсюда добрую половину людей. Ему становилось тут тесно, душно, он держался позади всех, чтобы не обратить на себя внимание их незваного гостя – этого почему-то не хотелось. Не сегодня. Он облегченно вздохнул, когда Катц наконец завершил урок, и быстро вернулся за своей сумкой, которая осталась висеть на спинке его кресла в углу кабинета. Он был на сто процентов уверен, что если доживет до ночи – то именно тогда воскреснет. Там не будет посторонних. Там у него будет свое место… Все уже собирались на выход, когда Моран, пытаясь понять, тут ли Король, и не столкнуться с ним, не глядя шагнул назад и чуть задел кого-то плечом.
- Ой, извини… - он улыбнулся Доминику. И почувствовал, что день прожит, и осталось подняться наверх, в спальню, отдохнуть и привести мысли в порядок. Все будет хорошо. - До свидания, - произнес он, бросив взгляд на Катца и направляясь к выходу.