Вряд ли Мишель мог не явиться на этот семинар. Ну сами подумайте, если занятие ведут твой отец и дядя, смогут ли они не заметить твоего на нем отсутствия? Нет, конечно, то, что они будут рассказывать сейчас, Ру безусловно уже знал. Но это было даже почти долгом чести - присутствовать лекции родственников. Заодно можно было бы посмотреть на братьев в необычной для них роли, когда... впрочем, Мишель так до конца и не смог понять, кто из братьев главный. Конечно, главой семьи является отец, потому что он действительно настоящий лидер и имеет к этому все возможности, однако дядя Реми отличался таким глобальным своенравием, что иногда казалось, что отец все-таки ему в чем-то подчиняется. Или же просто закрывает глаза на "проделки" младшего брата?
К тому же Амону очень хотелось посмотреть на реакцию жителей Хогвартса, когда они увидят его родичей и узнают некоторые из тайн, которые скрывает одна из древнейших цивилизаций мира. Ну и, безусловно, элемент гордости за своих родичей тоже имел место и являлся одной из причин, по которой юноша решил отправиться на семинар.
Естественно, всем, кому мог (а людей, с которыми Амон общался достаточно близко для этого, совсем немного) он рассказал даже не о том, что вести семинар будут его родичи - об этом можно было легко догадаться по фамилии лекторов, - а о каких-то особенностях личности двух этих серьезных волшебников.
До этого месяца Амону как-то не приходилось особенно распространяться о мужской половине своих родственников, а тут такая прекрасная возможность.
Так что на этот семинар он шел уже не один, а в компании старосты школы, Скорпиуса Малфоя, которому и сейчас, по пути к аудитории, рассказывал:
- Вообще я не сильно представляю, как они будут вести лекцию вдвоем. При условии сильного различия в темпераменте. Если бы учились здесь, отец наверняка был бы гриффиндорцем, - говорил Мишель легко. Сейчас, по прошествии месяца после суда и оправдания и поездки домой, общения с матерью, он чувствовал себя гораздо лучше и перестал быть настолько нелюдимым и забитым, каковым был в начале декабря.
Заходили в кабинет они вдвоем, и, конечно, не заметить уже сидевшего в аудитории Крама, было очень тяжело. Но Мишель достаточно владел искусством игнорирования, чтобы скользнуть по аудитории взглядом, не задержаться абсолютно ни на чем и кивнуть в сторону амфитеатра.
- Я наверняка все это уже слышал, так что место, откуда удобнее будет внимать, выбирай ты, - предложил он Малфою.

Узнал Таран об интересной возможности узнать новое от своего египетского одноклассника, но не из личной беседы, просто так получилось, что Александр был рядом, пока Мишель кому-то рассказывал о семинаре.
В начале учебного года Александр дал себе слово, что постарается говорить ”да” каждой новой возможности, чтобы не быть таким мрачным. Внешняя угрюмость не всегда была следствием не самого хорошего настроения, иногда, как ни странно, она была его и причиной. Не верите? Широко улыбнитесь, когда вам паршиво, и продержите эту идиотскую улыбку какое-то время. Станет чуточку лучше.
В назначенный час гриффиндорец, облаченный в обычную ученическую мантию украшенную цветами факультета, пришел в аудиторию, где должен был проводиться семинар и с удивлением обнаружил малое количество собравшихся. Возможно, все присутствующие явились раньше обычного, но на взгляд Александра, здесь уже должно было быть много народу – семинар то можно сказать уникальный.
Решив не задерживаться в дверном проеме, он пошел к своему любимому месту в подобных аудиториях – к центральной парте первого ряда, недалеко от Аурелы. По пути он кивнул Мишелю со Скорпиусом, такой же кивок был адресован Ауреле и Рене. Говорить сегодня Тарану было просто лень, поэтому расположившись на своем месте русский, вернулся мыслями к последней парочке. А вернее к его команде по квиддичу. В его команде были неплохие игроки, если рассматривать каждого по отдельности. Но, по понятным причинам, играть как команде у них получалось плохо. Все же местные ребята играют вместе и против друг друга довольно долго. Они уже сыгрались и хорошо знают соперников, поэтому за ними преимущество. Но как настоящий гриффиндорец и настоящий русский Таран сдаваться не планировал, и в последние два месяца  он усердно пытался заставить их работать как одно целое.
- А может все потому, что я с ними не достаточно общаюсь? Что если попробовать объединить  их не как игроков, а как людей? Это идея. Но…- проблема была в том, что, например, Аурела или Рене не сильно-то были интересны Александру как люди. И через силу общаться он ни с кем не желал.

Как известно, на необычные семинары имеют право приходить не только студенты, но и желающие профессора. И на этот раз таким вот интересом воспылала к поднятой теме сама Майлз Фергюсон. Не то, чтобы она была такой уж звездой, которую сложно заинтересовать (впрочем, это почти так и есть), но все же она крайне редко выходила из башни на какие-либо занятия. А тут все-таки решила.
Это не было непредсказуемо: Египет, можно сказать, является родиной прорицаний. Очень многое пошло именно от жрецов древности, коих на берегах Нила было в свое время предостаточно. Хотя, конечно, куда интереснее Фергюсон было посмотреть на красивых мужиков. В том, что приехавшие египетские волшебники были достаточно красивы, чтобы на них можно было пялиться все полтора (или сколько там будет) часа, не отрываясь. И новые лица в замке - это всегда хорошо. Один из них, кстати, кажется, не женат. Для Майлз это, увы, ничего не значило: принцев, которые могли бы спасти ее из заточения в башне... кажется, просто не существовало. Ну или они еще не родились?
В общем, не важно. Майлз Фергюсон собралась на семинар послушать про Египет. И, конечно, у ее соглядатая, Джека Сандера, не было ни единого шанса пропустить зрелище двух прекрасных мужчин. Потому что помимо прорицательницы там будет куча людей, а если ее накроет прямо в аудитории, а его рядом не будет - все будет очень плохо.
И потому зашла в аудиторию Майлз со своим неизменным сопровождающим. И, как обычно, эта экстравагантная женщина была исключительно в белом: белая рубашка с широкими рукавами и кружевом по манжетам (откуда она вообще взяла это? Впрочем, у волшебников, благо, с древностями проблем не бывает) и, конечно, с жабо; белые штаны, белые сапоги, белые кожаные перчатки, небелая палочка за поясом, прикрытая белой распахнутой мантией. Волосы так же привычно расчесаны и никуда не убраны. Излишне бодрая прорицательница сходу сделала несколько широких шагов почти к середине преподавательского пространства, а потом хитро оглядела всех, кто уже пришел. Рассаживался народ неравномерно: кто вперед, кто совсем назад, кто в центр...
- Выбор места всегда жутко проблематичный! - с досадой сообщила женщина то ли своему сопровождающему, то ли вообще в зал, а потом направилась к выбранному месту. Это был центр дуги, самый дальний ряд. Там было удобнее всего наблюдать не только за лекторами, но и за всеми остальными. Хоть и со спины - но это не страшно.

У Скорпиуса мотивов идти на семинар было немногим меньше, чем у Мишеля, в первую очередь потому, что он считал его своим другом. Другом, который выручил Малфоя с клубом по тёмным искусствам; другом, после ареста которого, он развёл немалую деятельность в школе; другом, которого пригласил к себе на Рождество. В общем и целом, это означало, что Мишель вошёл в избранное число действительно важных Малфою людей — людей, судьбой которых он интересовался и за которых переживал. Соответственно, не проявить любопытства к стране, где Мишель родился и вырос, и к семинару, организованному его родственниками, юноша просто не мог.
Он с интересом выслушал всё, что соизволил рассказать Мишель о лекторах, и теперь ждал семинар с необычным нетерпением. Впрочем, стоило признать, что немалая доля нетерпения была связана не столько даже с самим Египтом (Скорпиус легко мог расспросить о родине самого Мишеля в любое свободное время), сколько с лекторами. Два столь различных, как по внешности, так и по характеру мужчины должны были составить, по мнению Малфоя, любопытный дуэт. Так как о любом провале даже мыслей не было, Скорпиус ожидал чего-то впечатляющего.
— Гриффиндор — это ужасно, — произнёс Малфой с довольным видом. Он, действительно, считал, что Гриффиндор — далеко не лучший факультет. В первую очередь, потому что он отличается по-настоящему излишним стремлением выделяться, а, на деле, по крайней мере, если это дело не предполагало борьбы с Тёмными Лордами, гриффиндорцы оставались толпой, едва связанных между собой безрассудных идиотов, в то время как слизеринцы имели организованное братство. Они стояли друг за друга не явной показательной толпой, а по-настоящему крепким товариществом, и такое общество Скорпиус никогда бы не променял на любое-другое.
В то же время, сам факт Эрики Дэвис — родственника, товарища, близкого человека, входящего в узкий кружок Малфоя, — давал Скорпиусу повод не считать всех гриффиндорцев повальными и абсолютными идиотами без всяких оговорок.
— А куда бы, по-твоему, попал твой дядя? — спросил Малфой из вежливого любопытства, только задним числом почувствовав, что ему, действительно, интересно узнать ответ и на этот, по большей части, не слишком значительный вопрос. — Пойдём присядем поближе, — ни на зрение, ни, тем более, на слух Скорпиус не жаловался, но предпочитал быть на виду, а не следить за другими, поэтому выбрал первый ряд.
Разменявшись кивками-приветствиями с теми, кто пожелал уделить ему внимание, Скорпиус в приподнятом состоянии духа прошёл до выбранного места: первый ряд, центр. Настроение его слегка приутихло, когда он услышал знакомый голос, от которого у Малфой невольно поползли мурашки по спине. С прорицательницей он почти не сталкивался с тех пор, как получил свое неприятное пророчество, и даже этого теперешнего соседства хватало, чтобы слегка тронуть воспоминания о нём.

Вероятно, если бы у Джека и был выбор, идти на семинар по Египту или не идти, он бы пошёл. Его всегда интересовали всевозможные истории, загадки и тайны, а таковых, насколько Джек знал, в Египте было немало. Единственное, что могло бы вызвать лёгкое беспокойство, которое, при неблагоприятных обстоятельствах, имело шансы перерасти в сомнение, это вопрос: что можно рассказать о стране с глубокой и древней историей за столь короткое время? Но и этот вопрос Джек предпочёл бы разрешить самостоятельно, побывав на семинаре, а не судить о нём со слов очевидцев.
Так как выбора, как такового, у Джека не было (Майлз решила на семинар идти, и было бы глупо препятствовать ей в этом желании, в конце концов, у местного прорицателя появлялось не так много поводов спуститься со своей башни), он не терзал себя ни лишними размышлениями, ни чрезмерным любопытством. В урочное время появившись в компании своего преподавателя, он позволил Майлз выбрать симпатичное для неё место, присел рядом и с любопытством огляделся.
Большая часть учеников ему была, в той или иной мере, знакома: кто-то посещал занятия мисс Фергюсон, кто-то отличался своим поведением, кого-то Джек просто узнавал из встреч в коридорах и Большом Зале, в итоге, новых лиц сходу найти не удалось. Он с любопытством отметил присутствие Ру, очевидно, родственника лекторов. Мальчика, обвиняли в убийстве, и Джек был рад узнать, что он невиновен и вернулся в школу.
Убедившись, что лекторов в аудитории нет и рассматривать особого некого, Джек откинулся на спинку сидения и перевёл полный любопытства взгляд на Майлз. Ему было интересно, почему именно это занятие она выбрала для своего присутствия, но спрашивать об этом Джек не торопился. Большинство вопросов, обращённых к прорицательнице, она или игнорировала, или отбивала ответными вопросами, или, отвечая, выворачивала их так, что ответ ни сколько не соответствовал ожиданиям слушающего. В итоге, рано или поздно, приходило понимание, что спрашивать о чём-либо эту женщину было практически бессмысленно. Это нисколько не преуменьшало любопытство, но делало труднее задачу его удовлетворения.
Вот и сейчас Джек по каким-то внешним признакам пытался проникнуть в мысли прорицательницы, строил предположения и, вероятнее всего, ошибался. Когда с феерическим шумом своё появление обозначил первый лектор, Сандер, удивлённый цирковой зрелищностью этого события, непроизвольно решил, что Майлз решила полюбоваться на такого же любителя представлений, как она сама.
Заинтригованный и развеселённый Джек (который обычно вёл себя более чем тихо, стараясь не слишком привлекать внимание к своей легальной, но липовой персоне), по школьной привычке, поднял руку и заговорил, когда на него обратили внимание.
— У меня есть целых два вопроса, — с видимым удовольствием сообщил он. — Первый вопрос: кто такие Боги Древнего Египта: волшебные существа или волшебники? — вопрос, который Джек изначально и не собирался выяснять, появился у него только из-за антуража. Зрелищность представления сама по себе навела на мысль о том, что египетские волшебники нередко дурили голову магглам, которые им поклонялись. — Второй вопрос касается бессмертия. Известно, что в Египте был культ посмертной жизни. Особое захоронение должно было гарантировать возрождение. Так ли это?

Постепенно в зале появлялось все больше и больше зрителей, однако в аудитории сохранялось чувство спокойствия и порядка, по крайней мере так хотелось думать Ауреле. Девушка сидела с задумчивым взглядом разглядывая комнату и поражаясь тем, как отчетливо в ней слышны все звуки. Конечно от нее не ускользнул момент появления Тарана. Капитан сборной народов дружелюбно кивнул приветствуя Аурелу и Крама, однако после этого над Александром буду-то навис густой туман уносящий его глубоко в его мысли. Хах, да, не сказать бы что у нас есть тема для обсуждения... Уж точно не после последнего матча...
Вспоминать собственные провалы всегда не легко, но еще тяжелее осознавать что твой провал разделяют и остальные. Квиддич это не игра где можно обойтись тактикой "каждый сам за себя" и каждый игрок об этом отлично знает. Однако в незнакомом составе тяжело следовать тактике, учитывая то, что ее приходиться создавать с чистого листа. Аурела ничуть не винила Тарана в поражениях, ведь на него упало бремя с которым даже опытные капитаны справлялись не всегда. В нашем случае нужно винить команду в целом, а не позволять каждому винить только себя. Так мы только отдаляемся от друг друга. Вместо того чтобы думать о том где ты совершил ошибку как часть команды, мы думаем о том как можно было бы лучше реализовать одиночный проход. Нам просто нужно сесть и обсудить стратегию. Легко сказать, но как достучаться до остальных. Это потребует дополнительного времени, но может хоть кого-то это заинтересует. Может стоит предложить это Тарану? 
Размышления прервал голос Мишеля выбравшего место в первом ряду. Аурела вовсе не специально, подслушала  фразу египтянина касательно его дяди, но заметка показалась ей довольно интересной. А подслушивать все же не хорошо, Аурела. Особенно разговоры старших. В голове эхом разнесся голос старшекурсницы, который Аурела услышала еще на третьем курсе. На языке появился вкус отвращения и девушке захотелось грубо ответить голосу в голове, однако осознание бессмысленности данного поступка остановили Авлу. Вместо этого она приняла нормальное положение и наконец повернулась лицом к центру аудитории. Аурелла быстро взяла в руку карандаш и оставила краткую пометку на полях тетради, нарисовав под ней метлу и снитч. Может уже слишком поздно об этом задумываться? Ну и ладно, мне это все равно не повредит.
Аурелла уже почти забыла зачем пришла в этот кабинет когда внезапного комнате пронесся грохот и помещение погрузилось в полу тьму. Все это застигло юную охотницу в врасплох, хотя девушка вовсе не испугалась. Авла чуть вздрогнула, но, разглядев перед собой египетские фигуры, полностью расслабилась, готовая наблюдать за интересным представлением. Как оказалось перед ней стоял никто иной как Реми (много странных имен) Ру. Ала бы не назвала его египтянином - светлая кожа, европейский наряд, да еще и безупречное владение английским языком. Единственное что могло бы выдать Реми, это его странное имя. Откуда у древнего рода Египта столько Европы в генах? Хотя если учитывать, то что волшебников в мире не так уж и много, можно предположить что местные не ленились искать пару далеко от родных мест... Хм... Вот теперь мне действительно интересно в каком году изобрели летучий порох... Еще одна пометка в тетради, но теперь уже со знаком вопроса.
А в это время, мистер Сандерс задал первые вопросы, которые слетели с его уст пламенными словами. В прямом смысле. Вопросы, написанные вполне разборчивым почерком, парили в воздухе где-то над головой. У самой же Аурелы своих вопросов не было. Девушка лишь навострила уши и приготовилась узнать что-то новое.

Живя в Хогвартсе даже небольшой срок, постепенно начинаешь переставать удивляться наличию неожиданностей, но не перестаешь удивляться каждой из них. Уже до начала семинара таких маленьких событий  произошло сразу два. Первое это прорицательница, зарулившая на семинар в весьма экстравагантном виде, второе -  внезапно обратившаяся к нему гороподобная девушка, смахивающая почему-то больше на молодую женщину. Она вырвала его из размышлений о делах и тренировках команды.
- Нет, присаживайся, – Таранов слегка нахмурился, словно сначала не понял вообще, о чем она. Он прекрасно помнил их небольшую перепалку, по поводу второкурсника из Хаффпаффа, которого третировали однокурсники. И Александру показалось странным, что девушка, имени которой он не помнил, решила сесть с ним. Впрочем, обиды он на нее особой не держал.
-Может она пересмотрела свое отношение? – подумал русский, наблюдая, за тем как Скорпиус и Мишель садятся неподалеку на первом рядом.
Произошедшее далее представление заставило Александра, вздрогнуть и выхватить палочку. Устроенное представление было настолько внезапно, что всю сонливость и расслабленность как рукой сняло. После первых секунд напряженного созерцания, Александр, наконец, успокоился и расслабил напружиненные ноги.
- Главное, что не как в анекдоте: умом то я понимаю, что это собака, а вот перестать я уже не могу… - ехидно подколол сам себя русский, наблюдая дальнейшее представление с каплей восхищения во взгляде. В одном из фигур он узнал бога Ра, знакомого по изучению всяких мифов в детстве, а в другом, кажется, узнавался Сет, но в этом гриффиндорец очень сомневался.
С самого начала семинара Таран проникнулся уважением к человеку, назвавшемуся Максимилиеном, который должно быть и был отцом Мишеля. От него веяло силой, волей и мудростью. Таких людей Таран очень хорошо чувствовал. Возможно потому, что они были близки ему. Возможно и потому, что они  были его ориентиром.
-А еще Максимилиен похож на отца. – заметил гриффиндорец, убирая палочку назад.
Семинар набирал обороты в форме- вопрос ответ. Особенно любопытными казались для русского вопросы практиканта прорицаний, впрочем, не менее любопытными вещами поинтересовался Мартин, которого вместе с другом Александр одарил глубоким, задумчивыми оценивающим взглядом, не позволяющим прочитать ничего лишнего.
-Мистер Ру, мсье Реми, какие места Египта вы бы посоветовали посетить волшебнику, доселе не бывавшему там? Очень любопытно было бы узнать о волшебных местах Вашей страны. Разумеется, если не брать в расчет самую главную примечательность – Пирамиды.  Также хотелось бы узнать, о самых известных существующих артефактах, связанных с Египтом. – Таранов сделал небольшую паузу, формулируя следующий  и самый любопытный вопрос. – Египетская школа магии названа в честь богини Амаунет, олицетворяющей стихийное начало, покровительницы сокрытого и невидимого, а египетские волшебники пользуются посохами с петлей в навершии, которые иногда называют жезлами пастуха. Это очень символично и наталкивает на мысли о тайных  сообществах волшебников. Скажите, пожалуйста, существовали и существуют такие сообщества в истории Вашей страны?
Александра тоже интересовали вопросы о темной магии, особенно было любопытно услышать о восприятии жизни личем, но русский посчитал, что и так слишком разговорился, а людей, готовых развить тему Темной магии в зале было предостаточно. Уж они своего не должны упустить.

На самом деле, Майлз была горда тем, что первые вопросы на этом семинаре задал Джек. Просто потому, что это был ее аспирант, и он, как самый настоящий гриффиндорец, показал своим примером, что спрашивать можно и нужно. Это очень хорошо, когда на таких вот начальных семинарах есть человек, который делает все первым. И было жутко приятно, что именно ее Джек оказался сегодня этим самым молодцом. Было крайне забавно и то, что сейчас, наверное, после нового года, Фергюсон окончательно перестала считать Сандера младшего своим соглядатаем. Он... вел себя иначе. Не пытался уточнить, что она имеет ввиду, сочувствовал. Ей казалось, что он пытается ее понять не на уровне пророчеств, а просто... как человека. Наверное, это и было самым дорогим, самым ценным, самым большим отличием его от двух других.
Конечно, она прекрасно знала о том, что они сходили с ума. И совершенно не жалела, что так выходило. Но... если это произойдет с Джеком ей, наверное, будет не просто жаль.
И только после того, как она, наконец, на данный конкретный момент пресытилась первой мыслью о Сандере, ее внимание перешло на тех, ради кого прорицательница вообще решила явиться на этот семинар: как она и ожидала, появление египетских волшебников было фееричным. Причем, наверное, седой выглядел даже более впечатляющее, чем эпатажный. Хотя по всем канонам второй должен был понравиться ей больше.
Майлз подперла рукой, затянутой в белую перчатку, подбородок и уставилась на господ лекторов так, как обычно влюбленные девочки смотрят на своих красивых учителей. Впрочем, это ее выражение быстро сменилось условной мечтательностью. Она пришла сюда не истории слушать, а смотреть на мужиков. Надо было это признать, да и отказываться от этой мысли профессор прорицаний не собиралась. Не существовало еще такой истории, какой она не знала. Поэтому обычно интерес у нее вызывали только люди.
И, конечно, надо было из принципа что-нибудь спросить и обратить на  себя внимание. Вот только надо бы подгадать правильное время. Она заметила, что лекторы позабыли один из заданных вопросов, да и забавный мальчик с Гриффиндора, излишне суровый, который хочет быть старше, хотя ему бы на пару лет назад жизнь отмотать, задал достаточно вопросов для развернутого ответа. Так что... да и пока что ее собственный вопрос будет не совсем к месту. По крайней мере, ей отчего-то казалось, что они ответят даже без того, чтобы отвлекаться на нее. Не то, чтобы ей не хотелось привлечь внимание, но... в самом деле, пусть дети развлекаются. Вон, и мальчик с Рейвенкло с печатью неизбежного на лице чем-то заинтересовался... именами. Вот пусть пока они и спрашивают.
А на ее вопрос наверняка ответят и без ее собственных слов.