Эта самая улыбка была встречена тяжелым взглядом светлых глаз.
- Что еще за шуточки гриффиндорские? – прошипела староста Слизерина, раздраженно поправляя взлохмаченные в процессе заталкивания в класс, волосы. Обычно они лежали совершенно гладко, но сейчас местами были наэлектризованы, отчего казались пушистыми, и совершенно не желали слушаться приглаживающих их рук.
На самом деле, все произошло слишком быстро и неожиданно. Девушка не успела сделать абсолютно ничего, кроме как пытаться сопротивляться физически, что, безусловно, было абсолютно бесполезной тратой времени, учитывая разницу в силе. Ей показалось, что сопротивления никто особо и не заметил.
«И что это на них нашло?» - подумала девушка, и вздохнула, прикрыв глаза и набирая воздуха в легкие, медленно выдыхая, чтобы успокоиться и собраться с мыслями.
О том, кто перед ней стоит, она знала, правда, не слишком подробно. В основном то, что касалось квиддича. Остальное было как-то ни к чему. Потому, такой возможности более близкого знакомства, как оказаться запертыми в одном классе, она была не слишком довольна.
- Мстят, говоришь? Интересный способ мести. – Гвен усмехнулась, - Новый вид казни: скорми товарища старосте женского отделения Слизерина? – девушка поцокала языком, покачав головой, - Какие твои друзья злые и жестокие. Ужас.
Девушка скрестила руки под грудью, и изогнула бровь, а в глазах заплясали лукавые огоньки. Такой концепт несколько развеселил ее, и ругаться она передумала… пока что. При этом, она смотрела Бриану прямо в глаза, ожидая каких-либо пояснений. А главное – идей о том, как выбираться.
- Они что, чем-то подперли дверь, да? – глядя на парня, осведомилась Гвен.

Гвендолин покосилась на окно. Учитывая ее отношение к высоте и метлам, даже если бы она спешила по важному делу, через окно она бы точно вылетать не стала. Да и в данной ситуации явно предпочитала общество обаятельного гриффиндорца, экспериментам с выходом на волю нестандартными методами.
«Кстати… с каких это пор, интересно, гриффиндорцы кажутся мне обаятельными? Раньше вообще не слишком придавала этому значения. Хотя… вероятно, просто из-за того, что не приходилось общаться. Ну, или кроме Альбуса ни на кого и не смотрела. Или он кажется мне просто куда привлекательнее полетов на метле из окон» - размышляла Гвендолин.
- Нет, спасибо… Лучше как-нибудь... без полетов обойдемся. – девушка не знала, удалось ли ей скрыть тот страх, который, наверняка, на мгновение показался в зрачках. Надеялась, что да. Потому что не хотелось показывать слабостей в принципе. А уж тем более здесь и сейчас.
Гвендолин критически его осмотрела, слегка приподняв бровь.
- Бессовестно врут. – выдала она в ответ на высказывание Бриана относительно своей пищевой ценности. Либо это была попытка обратить на себя внимание, и тогда возникал вопрос: с какой целью. Либо заговорить ей зубы. Но, в общем-то, вела себя Гвендолин почти дружелюбно, насколько это возможно в таких обстоятельствах.
- Что-то сомнительное определение настоящих друзей… - прикрыв глаза, и приложив подушечки пальцев одной руки ко лбу, заметила Нотт, при этом чуть наклонив голову, - Если выйдешь отсюда, то передай им, чтобы не попадались мне на глаза. – несколько иронично усмехнулась девушка. Затем, подняла голову, тряхнув волосами, и убирая их с лица.
- Подперли, говоришь… - Гвендолин вздохнула, и, пройдя глубже в класс, прислонилась к парте пятой точкой, откинув спину, скрестив руки на груди, и склонив голову на бок. Правда во взгляде не было кокетства, - Я тебя даже прощу, вероятно. – усмехнулась она, - Если ты придумаешь, как нам отсюда выйти. Правда, только тебя прощу.

Безусловно, Гвендолин была на матчах. И не раз. Конечно же, она видела, какие виражи умеют выписывать игроки. Но ее никогда не тянуло прокатиться с ветерком… да еще и в такой компании. Она и Альбусу-то с трудом доверилась, а что на уме у этого парня, она даже представить себе не могла. Девушка скрипнула зубами, но не от упоминания квиддичных матчей, а оттого, что Бриан упомянул Поттера. Пусть даже по имени и не назвал.
- Он не друг мне. – мгновенно ощетинилась Гвендолин. Голос стал ледяным, а взгляд тяжелым. Ее раздражало, что на любое упоминание об Альбусе, она реагирует так бурно. Не может держать себя в руках. Она, безусловно, отдавала себе отчет в том, что прошло слишком мало времени, и воспоминания просто-напросто вызывают боль. Но еще был фактор, который она не ощущала: она злилась не только на Поттера. Да, ее предали. Но она позволила это сделать.
И хоть голос ее звучал холодно и зло, к гриффиндорцу это никак не относилось.
Впрочем, она быстро отогнала все эти мысли, когда по ее мнению обнаглевший капитан команды
Гриффндора подошел к ней очень близко и предложил проверить праведность слов о его сердце. «Интересно, что он задумал?» - глядя на довольное выражение его лица и улыбку, которую Нотт доже признала красивой, подумала девушка. И усмехнулась.
- Не боишься, что вырву и оставлю в качестве трофея? – поинтересовалась староста Слизерина. Взгляд ее стал лукавым, а рука потянулась к чужой груди, чуть согнув пальцы, будто и правда собиралась сердце достать. Но потом, все же, приложила ладонь, чуть отодвинув мантию, чувствуя тепло чужого тела через одежду и пытаясь уловить чужое сердцебиение. И... неожиданно для себя ничего не почувствовала. Несколько раз моргнула, понимая, что такого не может быть. Посмотрела в глаза капитану и обратно на тыльную сторону своей ладони. Убрала руку, и приложила еще раз. Снова ничего. – Это…как ты это делаешь? – снова подняла на Бриана взгляд.
На самом деле, она была уверена, что он что-то задумал. Но пока не могла понять, что именно. Убрав руку, девушка склонила голову набок, чуть прищурилась. Спрашивать напрямую ей не хотелось, потому что это было бы неинтересно.
- А если не отопрут? – поинтересовалась Нотт, как бы между прочим, но при этом буквально прожигая взглядом дыру в той самой груди, в которой будто и правда не билось сердце, - У меня не слишком большой выбор по поводу того, дать тебе время, или не дать. – скептически фыркнула девушка, а потом неожиданно улыбнулась, - А ты, значит, умеешь петь и думать одновременно? Ты прямо уникален. И сердце у тебя не бьется. И пение мыслительный процесс не сбивает… - девушка повторила его движение бровью, - О чем же петь собираешься?

Гвендолин была очень довольна тем, что тема с Поттером была так удачно обойдена. Она понимала, что по большому счету Бриана это интересовать не должно, но тем не менее одно упоминание еще вызывало у нее слишком болезненный воспоминания.
"А он-то доволен..." - судя по довольной улыбке парня, сделала вывод слизеринка.
Когда капитан гриффиндорской команды высказал свое мнение о прекрасном поле, и о ней в частности, левая бровь снова поползла вверх. Уж она-то никогда не думала о себе, как о "милой". Но ее такой вывод скорее удивил, чем разозлил, или расстроил.
- Неужели... - губы сами по себе растянулись в несколько плотоядной улыбке, - Прямо все-все? - осведомилась она.
Мнение гриффиндорца ей казалось весьма сомнительным. Впрочем, Поттер тоже много чего ей говорил. И девушка уже понимала, что некоторые фразы, несмотря на их красоту, не стоит воспринимать слишком серьезно.
"У меня такое ощущение, что со мной пытаются флиртовать." - пришло внезапное понимание ситуации. Но как раз это не слишком удивляло девушку. Поражало ее то, что она не пытается эти самые попытки прекратить.
- Нет ценного? А вдруг найдется? - хмыкнула Гвендолин, - Получится, что ты либо много чего о себе не знаешь, либо ты меня обманываешь...А обманывать ангелов нехорошо... - девушка усмехнулась. Причем слова "ангел" она произнесла с совершенно нескрываемой иронией.
Рука Гвендолин переместилась на другую сторону. Глаза сузились, когда она поняла, в чем дело, и почему приложив руку к сердцу, она не услышала его биения. А просто находилось оно с другой стороны. Нотт могла бы догадаться, но, вероятно, ее очаровывала и сбивала с толку улыбка парня.
- Зеркально расположенное сердце. - выдала она задумчиво, даже не пытаясь убирать руку сразу, - Я о таком слышала, но ни разу не встречала в реальности.
Некоторое время, она, прикрыв глаза слушала чужое сердцебиение гриффиндорского льва, пытаясь понять ритм. Как ни странно, это успокаивало. Прошло некоторое время, прежде, чем она убрала руку, и снова заглянула в глаза Бриана.
Безусловно, девушка понимала, что ждать действий во спасение от капитана не стоило. Ей показалось, что ситуация его вообще мало волнует. И еще появилось ощущение, что ему находиться с ней взаперти только на руку.
- Значит, тебе придется и правда занять меня чем-то до тех пор, пока нас не обнаружат. - пожала плечами Гвендолин.
На самом деле, она не ожидала, что у гриффиндорца действительно окажется весьма приятный голос. Да и вообще, что он не шутил насчет песен о любви. Но то, какое имя в этой песне фигурировало на какое-то время вообще отключило сознание от текущей ситуации. Конечно, Гвен понимала, что при всем желании, ее имя не слишком подходит для того, чтобы заменить им имя из какой-либо песни. Но почему именно Мишель? Приятный голос и песня, которая пелось для нее не стали фоном, и не ушли на задний план. Но эмоции и мысли были вряд ли такими, какие хотел вызвать обаятельный О'Рейли. Взгляд девушки стал серьезным и немного грустным. То, как вел себя Ру после того, как вернулся, равнодушной ее не оставило. Тем не менее, она прекрасно понимала, что сделать не может абсолютно ничего. Это печалило. И к тому же, то и дело вселенная будто намеренно посылала некие сигналы, раз за разом обращая ее внимание на  эту проблему.
"Хотя, вероятнее, я сама об этом думаю слишком много. Поэтому, и приходят ассоциации." - Гвендолин больше не смотрела на Бриана. Она смотрела в пол под своими ногами.

"Бриан, поющий о Мишеле... так странно." - чуть улыбнувшись, подумала Гвендолин, слушая приятный голос и вникая в слова песни. Та явно не была ей знакома. Возможно, мотив она и слышала...где-то. Но точно не могла вспомнить, где и когда. Да и не особо старалась. У О'Рейли и правда был приятный голос, и петь он определенно умел. Но вот текст...
Гвен не сразу вышла из задумчивости после того, как Бриан закончил петь, и подняла взгляд лишь когда он снова заговорил. Девушка понимала, что должна показать реакцию на услышанное. Не объяснять же, в самом деле, всех своих переживаний и мыслей.
- Неожиданно. У тебя и правда, очень красивый голос. - отозвалась она до того, как парень перескочил на одну из предыдущих тем беседы.
Упрямство гриффиндорца заставило губы юной Нотт растянуться в улыбке.
- Наивность... - совершенно без яда в голосе, и даже глядя как-то тепло, отозвалась Гвендолин. Возможно, конечно, и существовали на земле те самые милые от природы создания, о которых говорил Бриан... А может быть, он был по-своему прав. Возможно, от природы как раз, все девушки были ангельскими созданиями, и переставали ими быть планомерно, в течении жизни, под пагубным воздействием внешних факторов. Но эти мысли девушка решила оставить при себе, и не развивать, понимая, к кому они опять приведут.
Гвен рассмеялась, окончательно принимая тот факт, что с ней явно пытаются заигрывать.
- Из нас двоих милый здесь как раз ты! - выдала она, отсмеявшись, - Но это ты о себе итак наверняка знаешь. - Гвен повторила его движение бровью, - Чтобы рассказать то, чего ты не знаешь, мне нужно куда больше времени. Ведь я и вовсе ничего о тебе не знаю. - послушав, что говорит капитан дальше, она ехидно прищурилась, - Хотя точно знаю, что думать о том. как выбраться, ты совершенно не настроен.

Итак, Майлз Александра Фергюсон шла по коридору. Как обычно, она бодро сбежала от своего соглядатая, оставив его мирно заниматься своими делами. В самом деле, приступ у нее был совсем недавно, так что они вполне могут походить порознь, пока у прорицательницы не накопиться всякой гадости еще на один такой вот приход. А вне их Фергюсон была вполне себе адекватна и даже практически безопасна. Ну, практически. Если не считать спонтанного безумия, когда она хватала людей за руки и тащила в башню для прорицаний, потому что ей прямо сейчас понадобился именно этот конкретный человек.
И вот, вся такая внезапная, как это обычно и бывает, профессор прорицаний шествовала от одной лестницы к другой, оглядывая пространство вокруг себя в поисках подопытных. Правда, сегодня основа ее мыслей была о том, что надо бы обязательно взять и... как-нибудь утащить к себе какой-нибудь живой портрет, чтобы провести ритуал на пару с кем-то, кого уже не существует. Это был бы потрясающий опыт, от которого было сложно отказаться в пользу каких-нибудь разумных доводов.
Привычно распахнутая белая мантия открывая белые же штаны и сапоги, а также белую рубашку с широкими рукавами. Не менее белые тканевые перчатки привычно скрывали руки и распущенные волосы легко взмывали невысоко вверх в такт широким шагам. Опытные студенты довольно быстро скрывались с ее пути, догадываясь, что последует за ее появлением в коридоре.
Даже заслышав шаги этой женщины, некоторые умудрялись узнавать ее походку по звуку и сваливать раньше, чем она появлялась на горизонте. Правда, все не менее хорошо знали, что это чаще всего никого еще не спасало от длани волшебницы. Проблема была в том, что сколь она ни была неадекватной, но сумасшедшей ее называли скорее за экстравагантность, потому как действительного опасного безумия от нее никогда не исходило. И это было куда хуже.
Путешествие по коридорам закончилось... шкафом. Нормальным таким... большим платяным дубовым шкафом. Или не дубовым? Впрочем, те, кто трансфигурировал что-то в шкаф, вряд ли особенно беспокоились насчет материала, из которого он будет сделан, так что дерево было исключительно абстрактное. Спасало же то, что Майлз в дереве не разбиралась и ее нисколько не волновало, насколько этот шкаф волшебно создан.
Картина была прекрасна сама по себе: шкаф около стены в пустом коридоре. Это определенно знак свыше!
Фергюсон подошла к шкафу, пристально на него посмотрела и сощурилась так, словно от ее взгляда он обязан был испугаться и съежиться до удобоваримых размеров, чтобы его отпинать.
Но... не тут-то было!
Майлз вскинула руки, ухватилась за ручки и распахнула дверцы громоздкого предмета мебели. Что и следовало ожидать: шкаф оказался пустым.
- Нда, - сорвалось тихое недовольство с губ женщины, а потом, - о!
И вот тут-то она все поняла! Все про всех! А точнее, про этот самый шкаф. Почти сразу стало ясно, зачем он тут стоит, чего он ждет и почему тут здесь и сейчас никого нет. Недолго думая, Фергюсон забралась в шкаф, с грохотом переступив "порог". И в следующую же секунду раздались глухие удары кулаком в стенку шкафа!
- Слышь там! - это крайне забавное действо: дубасить кулаком в стенку шкафа и орать, чтобы впустили, - Там, в Нарнии! Выходи! Открывай! Наааарния, я иду! Аслааааан!
Ни одного имени из этой книги Майлз больше не помнила, и потому продолжала восклицать требования открыть дверь и впустить человека. Через десять ударом Фергюсон надоело бить руками, она развернулась и принялась стучаться каблуком сапога. При этом призывать жителей Нарнии к ответу она не прекратила.
Правда, наверное, с той стороны, в комнате, это звучало несколько... иначе.

Учитывая звуки, доносящиеся с другой стороны двери, Гвендолин подумала, что взрыв не такой уж и плохой выход. Правда метла и окно все еще не прельщали. Но, очевидно, воображение и отсутствие картинки происходящего за дверью сыграли со слизеринской старостой злую шутку, потому что капитан стал разговаривать с тем, что было за дверью на почти понятном языке. Правда вот что означает слова "нарния" и зачем она той, кто по словам Бриана, стоит за дверью, и почему ищет ее именно здесь - Гвен не знала. А спрашивать не стала, лишь настороженно глядя в сторону двери. Если это не какое-то неведомое чудище, а правда кто-то, кто знаком капитану, то их вскоре откроют.
- Я не боюсь. - Гвендолин не врала, а не договаривала. Ей было не по себе, но такого страха, как перед полетами, она не испытывала. Вообще, в ее представлении любой страх переносился спокойно, если под ногами была твердая опора.
Девушка настороженно, но с ожиданием смотрела на дверь, но ощутимо вздрогнула, когда послышался громкий стук... затем - еще один, и грохот. А потом что-то явно тяжелое провезли по полу.
А потом последовал еще удар и от него уже дрогнула дверь. А Гвен, уже ожидавшая продолжения громких звуков - нет.
Нотт честно подождала несколько мгновений после прозвучавшего заклинания, но дверь так и не открылась, а потому староста слизерина отошла от Бриана и решительно подошла к двери. Теперь уже она смогла справиться с преодолением препятствия без чьей-либо помощи. И, открыв дверь, выходя навстречу свободе...замерла на пороге. Брови девушки медленно, но неотвратимо поползли вверх. Вид преподавателя прорицаний, которую Гвендолин не слишком хорошо знала лично, но была наслышана от других, прыгающего на несчастном предмете мебели, которым решили забаррикадировать их в комнате гриффиндорцы-идиоты, поверг ее в легкий шок.
- Добрый день, профессор Фергюсон... - несколько растеряно поздоровалась староста.

Майлз тормознула и прекратила прыгать на шкафу в тот момент, когда с ней неожиданно поздоровалась Гвендолин Нотт. Крайне неожиданно, надо сказать, потому что на месте детей за дверью сама Фергюсон позорно бы сбежала по-тихому, чтобы преподаватели не палили, кто и что там делает за запертыми дверьми. Впрочем, нет, конечно. Никуда бы она не сбежала. Она бы бурно радовалась и тоже пошла прыгать на ненавистном предмете мебели, который ее запер в кабинете.
Но те, кто был в той комнате как-то не спешили ни убраться подальше, ни присоединиться к победному маршу по шкафам.
Майлз обернулась и посмотрела на вышедшую из комнаты девочку пристально, с подозрением. Чего это она там делала? Голос-то Бриана прорицательница узнала, и потому даже как-то ревниво отнеслась к подобному уединению. Ей даже интересно стало, кто же был инициатором этого интересного действа? Вот ее никогда ни с кем в комнате не запирали!
Впрочем, наверное, никто бы и не рискнул. В самом деле, она, конечно, когда только пришла сюда работать, выглядела на каких-то шестнадцать лет, но за ней всегда ходил взрослый мужик, и вела она себя странно. Вряд ли кто-то из мальчишек рискнул бы запереться с ней в одной комнате даже шутки ради. А то кто знает, может, она его в окно выкинет?
- А что это вы там делали? - профессор приподняла бровь, уперла руки в бока и ухмыльнулась, - вот уж никак не ожидала увидеть в его компании Гвендолин Нотт!
Уже через мгновение лицо Майлз просветлело и она была готова рассмеяться. Правда, тут подошел Бриан, весь такой пафосный, как обычно, и с неизменной улыбкой на устах. И если бы не эта улыбка, то он обязательно получил бы подзатыльник, а то и пинок от профессора за вопиющее безобразие с запираниями со всякими блондинками в шкафах. И не важно, что она не знала точно, чья это была идея, что запирали не в шкафу, и что это была не "всякая блондинка".
- Ты? Аслан? - спросила Фергюсон и все-таки рассмеялась, - мартовский ты кот, душенька.
Потом она посмотрела на Гвендолин.
- Поосторожнее с этим полосатым, колокольчик, у него ветер в голове, - с этими словами женщина все-таки спрыгнула со шкафа и потрепала Бриана по голове, испортив ему всю пафосность момента.