Бродить ночью по коридорам Хогвартса это вам не бублики грызть, сидя в уютной гостиной Гриффиндора перед камином. Слоняться без дела час или два (тут уж у кого из старост насколько идейности хватит) по пустому замку и поневоле прислушиваться к каждому шороху или любому другому звуку занятие явно не для слабонервных. Хорошо, если вздумалось вдруг тебе и твоим друзьям отправиться в очередное приключение, и в вашей крови бурлит нехилая доза адреналина, не позволяющая страху затуманить сознание, запугать окончательно и отправить прочь в цепкие лапы Морфея от греха подальше. Плохо, если прогуливаешься ты совершенно один, практически гробовую тишину нарушает только звук твоих шагов, а вдобавок ко всему за окнами подвывает ветер. Если сложить всё это вместе, то получится, что для особо уж впечатлительных личностей выходит коктейль, не сулящий ничего хорошего. Агнес Вуд трусихой не была, но вполне могла назвать себя той самой впечатлительной личностью. И хотя начало сентября, выдавшееся тёплым и тихим, избавило её от гуляющего в коридорах ветра и пронизывающего до костей холода, было ей как-то не по себе. Двигаясь вперёд настолько бодро, насколько вообще могло позволять её нынешнее состояние, гриффиндорка пыталась хоть как-то приободрить себя. В ход шли всевозможные доводы рассудка, начинавшиеся от «здесь же никого нет» и кончающиеся чем-то вроде «в конце концов, всё это только на пару часов».  В сущности, можно было бы вообще никуда из гостиной и не высовываться, но куда там… Агнес, гонимая чувством долга и подгоняемая совестью, всё-таки покинула уютную гостиную, отправляясь на поиски, со слов декана: «Нарушителей спокойствия замка», а по сути же всего лишь бедных и несчастных первокурсников, незнамо как отбившихся от основной группы таких же напуганных товарищей. Конечно, можно было бы выловить кого-то и из искателей приключений на свои бедовые головы, но этот вариант она рассматривала мало. Если уж кто-то из обитателей замка и решался на очередную проделку, поймать его вряд ли было возможно, да и Агнес такой целью никогда не задавалась.
  Покинув башню Гриффиндора, она пошла, что называется, куда глаза глядят, вообще не представляя, в каких уголках замка она сегодня окажется. Возможно, стоило дойти до библиотеки и походить по примыкающим к ней коридорам, в которых с большой вероятностью мог оказаться заблудившийся студент, засидевшийся за книжками до столь позднего часа и потеряв всякую ориентацию в пространстве.  К сожалению, а может и к счастью, в библиотеке сейчас вряд ли обретался кто-то у кого был хоть мизерный шанс оказаться в незавидном положении заблудившегося. Была суббота, первокурсников ещё не успели завалить целой кучей домашнего задания, а потому единственное, чем они занимались, это с удовольствием исследовали все уголки замка, смотря на всё вокруг ошалевшими глазами. Какое уж тут желание грызть гранит науки и хоть что-нибудь прочитать к вводному занятию. Так и спускалась она пролёт за пролётом, оказываясь в коридорах и проходя мимо кабинетов, которые видела уже, кажется, сотню раз за те пять лет, что жила здесь. Не было никого и ничего. Замок словно бы вымер. Портреты мирно похрапывали и не выдавали ровным счётом никаких комментариев, призраки решили избавить её от их общества и даже лестницы, которые раньше частенько решали пошутить и перестроиться так, как им хочется, стояли на своём месте. Будучи первокурсницей Агнес вкладывала в это хаотичное движение какой-то тайный смысл, ей казалось, что в любом их перемещении имеется определённая цель и, переместившись, лестница приведёт тебя к чему-нибудь хорошему. Увы, став старше, она поняла, что не всегда это «что-то» бывает действительно хорошим, а в перемещении лестниц вообще нет никакого смысла. Ну, вот вздумалось им. Хотя порой Вуд до сих пор не могла отделаться от мысли, что замок способен думать и чувствовать. Но всё это, конечно, было бы сказкой. Хотя, а не сказкой ли является сама возможность колдовать?
   Свернув в который раз в очередной коридор, и посматривая на часы, она с тоской отметила, что её поход только начинается, а уже порядком успел ей надоесть. Она устала, хотела спать и испытывала желание послать всё это куда-нибудь подальше. Единственное, что её останавливало, это всё тоже чувство ответственности, давившее на её плечи так, словно она была Атлантом, держащим небо. Внезапно впереди послышались отголоски чьей-то речи, и Агнес прибавила шаг, чтобы поскорее настигнуть её обладателя.
  «Ну, вот и конец спокойствию и тишине», подумала она, на ходу привычным движением проверяя наличие волшебной палочки, не имея при этом и в мыслях её использовать. Этот жест стал за время учёбы настолько привычным и обыденным, что она не замечала его. До её слуха уже доносилось вполне различимое чертыхание и она поморщилась. Похоже, кто-то был весьма раздражён или даже зол, и именно ей придётся стать островком спокойствия, решив очередную проблему. Или хотя бы попытаться решить её. Мозг уже услужливо нарисовал картинку первокурсника, затравленно озирающегося по сторонам и едва ли не топающего ногами от бессилия. Но увиденное ею никак  не могло совпасть с тем, что подсовывало воображение, как не старайся. Парень, которого она видела перед собой, на первокурсника не тянул никоим образом, был на целую голову её выше и явно не собирался выказывать свои эмоции ничем, кроме речи и интонации.
- Э-э-э, доброй ночи, - обратилась она к нему несколько растерянно. – Могу я узнать, что ты забыл так поздно в коридорах? Комендантский час ещё, увы, никто не отменял.
   Она оглядела его с головы до ног и попыталась припомнить, видела ли его когда-нибудь в Хогвартсе. Лицо казалось смутно знакомым, и она не могла сказать, видела ли она раньше именно его или лишь кого-то очень на него похожего. Раздумывая, насколько приемлемо будет поинтересоваться, не встречались ли они когда-нибудь, она всё же решилась спросить, искренне надеясь, что её не сочтут невежливой.
- Прости, мы раньше не встречались?

Она едва удержалась, чтобы не воскликнуть: «Эврика!», когда кусочки пазла сложились воедино. Сказать, что в этом году Хогвартс превзошёл сам себя, распахнув свои двери для студентов из самых разных уголков магического мира, было ничего не сказать. И если такой расклад каких-нибудь пару лет назад казался бы чем-то совершенно невероятным, то сегодня являлся уже неоспоримым фактом. Вот он, один из тех учеников, которые решились уехать из дома на целый год, стоит прямо перед ней и, похоже, уже успел стать жертвой замка, так любившего запутывать новичков.
   Агнес смутно припоминала, как вчера, во время праздничного вечера, в большой зал Хогвартса зашла толпа мальчиков и девочек, которым вот вот предстояло пройти распределение и услышать от Волшебной шляпы одно заветное слово, что на целых семь лет определило бы их место в школе. Только было что-то странное в этой толпе, что-то не вязалось с общими представлениями о распределении и никак не напоминало всё то, что она видела в течение последних четырёх лет, сидя за столом Гриффиндора и наблюдая, как один за другим ребята обретают новый дом. Среди напуганных детей, в головах которых наверняка проскальзывали мысли вроде: «Моя семья ни за что не простит мне, если я окажусь не на Слизерине», были и подростки. Они, конечно, совсем не напоминали первокурсников, не дрожали, словно осиновые листы, вели себя куда более спокойно и сдержанно, но предстояло им всем вместе одно и то же. Волшебная шляпа выполняла свой долг добросовестно, как и каждый год до этого, и, едва коснувшись головы ученика, выносила свой вердикт, а студент, в свою очередь, тут же усаживался за стол факультета, на который его отправили. Наблюдая за всем этим действом, гриффиндорка раздумывала, а могло ли мнение Волшебной шляпы меняться с годами? Что если под воздействием обстоятельств  что-то внутри каждого могло измениться настолько, что Шляпа изменила своё решение? Вуд вдруг отчаянно захотелось ещё раз надеть её и услышать всё то же самое, что она услышала от неё  пять лет назад, лишь бы убедиться, что находится действительно на своём месте. Противные: «А вдруг?», «А если?», кружились в голове и заставляли сомнение поднимать голову. Только всё это было глупостью, ведь Шляпа не ошибалась. Она смотрела в самую глубину и судила по тому фундаменту, который видела. Можно сколько угодно пытаться достроить сверху что-то, но та опора, на которой всё держится, не исчезнет никогда. И, пожалуй, только это и успокаивало.
   Незнакомец напротив был одет в мантию с отличительными знаками Хаффлпаффа, но это было единственное, что она могла сказать о нём. Сведений по-прежнему катастрофически не хватало. Отчего-то внутри поселилось чувство неловкости, словно ей нужно было обратиться к человеку, которого все знают, но одновременно с этим не помнят, как его зовут. В этот момент она пожалела, что не обладает фотографической памятью. Запомнить новичков всех разом всегда было сложно, ведь на это требовалось время, но вряд ли это могло сойти за пристойное оправдание. Единственные, кого она могла бы сейчас узнать, это были те из студентов по обмену, которых распределили на Гриффиндор. Хотя это тоже был тот ещё спорный момент.
- Ничего удивительного, - произнесла она. – Каждый год в сентябре кто-то плутает по замку, но это не самое страшное на мой взгляд. Хогвартс оставляет о себе не самое хорошее впечатление? Как бы то ни было, он замечательный, просто несколько своеобразный и к этому надо привыкнуть.
   Может быть, коридоры замка и не были столь же гостеприимны как уютные гостиные факультетов или тихий зал библиотеки, но уж точно были лучшей альтернативой прогулке за стенами Хогвартса. От мыслей о всём тёмном, что скрывала в себе чаща Запретного леса, она поёжилась. Никогда Агнес не понимала, что за блажь находила на студентов, что совали туда свои носы с незавидным постоянством. Любопытство ли, жажда ли приключений или просто желание показать, что ты круче всех остальных, тянула туда как магнитом каждого третьего?
- Институт Салемских Ведьм, значит, – пробормотала она, вспоминая полное название школы для волшебников в Америке. – Напомни, пожалуйста, своё имя? Ужасно неловко, что я его не запомнила, вас ведь представляли только вчера. На распределении всегда столько народа, что не удаётся запомнить даже ребят со своего факультета.
   Спохватившись, что её имени он не знает с вероятностью, приближающейся к ста процентам, она представилась:
- Меня зовут Агнес Вуд, я с Гриффиндора. Ну, принадлежность ты наверняка уже и так понял по отличительным знакам на форме.
   Бросать хаффлпаффца в коридорах Хогвартса одного она не собиралась, хорошо представляя, сколько можно бродить здесь одному, имея при этом неплохие шансы до своего места назначения так и не добраться. В самой глубине четвёртого этажа, недалеко от библиотеки, надо было ещё приложить усилия, чтобы дойти до жилых подземелий, в которых и располагалась гостиная Хаффлпаффа недалеко от кухни.
- Могу не просто дать направление, а ещё и проводить, - предложила Агнес. – Даже не просто могу, а должна. Чем ещё заниматься старостам, как не помогать заблудшим душам в поиске дороги домой?
   Она уже примерно прикидывала, через сколько поворотов можно выйти к лестницам, а затем сколько времени понадобится на то, чтобы добраться до кухни.
- Так ты идёшь? Или всё-таки рассказать тебе, как добраться до гостиной? – вопросительно посмотрела на него она, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Навязывать своё общество не хотелось.

Принимать решения не бывает просто. Выбор – это ответственность. Возлагать её на себя захочет не каждый, ибо ну кому и зачем это всё надо, сам же виноват будешь. С лёгкостью решиться на то, чтобы проучиться в незнакомом месте целый год, было сложно. Очень сложно. Для Вуд даже и невозможно вовсе. Вероятность того, что она бы согласилась провести очередной учебный год вдали от дома, которым Хогвартс стал ей, с людьми, чей менталитет столь сильно отличался от её, стремилась к нулю. Вряд ли она уехала бы в чужую страну для того, чтобы вычеркнуть из памяти своё прошлое и, как говорится, начать жизнь с чистого листа, или бы просто решила набраться новых впечатлений. Писать письма родным и друзьям, и рассказывать в них, как осваиваешься на новом месте, как необычно тут всё устроено и как ты рада, что всё-таки согласилась на эту поездку, было, вне всяких сомнений, очень здорово в мечтах и воображении, но что-то проверить на практике желания не возникало. Вот ни капельки. Девушка хорошо осознавала, что ощущала бы тоску по дому и острое желание вернуться обратно. Агнес уже совсем не напоминала ту маленькую, потерянную девочку, которая пять лет назад с благоговением и трепетом оглядывала замок, и в то же время так хотела вернуться обратно к родителям. Только было между ними двумя всё равно кое-что общее: они обе по-прежнему ужасно сильно привязывались к людям и местам, а чем сильнее такая привязанность, тем сложнее её разорвать даже на короткое мгновение. А она не хотела разрывать. Ей было слишком уютно в сформировавшемся мире и никакой тягой к новым эмоциям оттуда её было не вытащить.
- А какая она – ваша школа? – поинтересовалась она, про себя отмечая, что вряд ли когда-нибудь серьёзно задумывалась о том, как учатся все остальные волшебники и волшебницы в других уголках мира. Как попадают в школу, сколько лет в ней учатся, и как всё у них там устроено? Делились ли они, к примеру, на факультеты или же учились все вместе вне зависимости от своих качеств?
- Мне тоже, - согласилась она с ним и ещё раз убедилась, что его имя ей не дало совершенно ничего.     
   Правда, глупо было надеяться на это ещё с самого начала. Когда все твои мысли витают где-то далеко и сосредоточиться крайне трудно, запомнить что-то становится действительно проблематичным.
- Да, староста, - эхом отозвалась Агнес. – Только вот, к сожалению или к счастью сказать не берусь. Куда эти самые заплутавшиеся перокурснички подевались сегодня, вопрос очень хороший, а вообще они действительно вечно теряются и почти каждый день в сентябре можно кого-то из них встретить. Как тебя.
   Она улыбнулась. Конечно, в её обязанности входил не только поиск заблудившихся новичков, но и обнаружение той самой части учеников школы, которые предпочитали тихим вечерам в гостиной нахождение приключений на свои головы. Большая часть этих личностей училась на её факультете и регулярно покидала общежитие Гриффиндора, а затем шаталась не просто даже по замку, а чего хуже – по его окрестностям, добираясь, порой, и до не совсем дружелюбного Запретного леса.  С одной стороны, кто-то же должен был включать хоть толику здравого смысла за них и хотя бы намекать на нерадужные для любителей острых ощущений перспективы, а с другой стороны, с кем поведёшься, от того и наберёшься. Под скромным «С кем» помещались далеко не скромные Фаулер и О’Рейли, которые стали ввязываться во всё, что хоть немного попахивало авантюрой уже, кажется, на первой неделе после знакомства с ними. И если после каждого такого случая пытаться их вразумить, то, во-первых, ничего это не даст, потому что в одно ухо влетело, а в другое вылетело, а во-вторых, можно стать такой занудой, что в один далеко не прекрасный день от самой себя станет тошнить. Потому то и оставалось только провожать подозрительным взглядом  явно что-то затевающих ребят и при этом думать: «Только бы вы где-нибудь не убились и не покалечились». 
   Читать нотации она терпеть не могла, да и как вообще можно было кому бы то ни было говорить, что делать можно, а что нет? Дать совет это одно, а пытаться управлять окружающими, даже если при этом свято веришь, что это для их же блага, совсем другое. Так что если Агнес замечала кого-то в месте, где этого человека быть не должно вовсе, записывать их в категорию «Злостные нарушители» явно не спешила, скорее относя их к нише с поэтическим названием «Те, чья душа просит полёта». Какие уж тут наказания в виде снятия баллов... Вуд скорее даже помогала в силу своих возможностей выбраться из какой-нибудь передряги, чем топила, ведь бросить кого-то значило бы поступиться собственными принципами. Вполне возможно, что когда-то это сослужит ей плохую службу.
- Да, можно и туда, но идти придётся дольше, а это вряд ли хорошая идея.
   Может быть, она и не была знатоком всех самых потаённых уголков замка, но за пять лет учёбы научилась ориентироваться в нём, а потому правильность выбора пути под вопрос не ставилась. Она отправилась вперёд по коридору, проходя мимо дверей, скрывающих за собой всевозможные помещения, не заостряя на них внимание.
– Не знаю, всё может быть. Хогвартс вряд ли когда-то приоткроет свои тайны полностью. Мы, думаем, что знаем о нём очень много, но в то же время не знаем почти ничего. Не удивилась бы, если бы узнала, что нам известна лишь половина или даже меньше. Временами смотришь на всё совершенно другими глазами. Не знаю, почему так. Наверное, потому что место, где учатся волшебники, должно быть настолько волшебным, чтобы удивлять даже тогда, когда ничто удивить уже не может. Что тебе известно о замке? Ты, наверное, ещё не читал «Историю Хогвартса»?

Отредактировано Agnes Wood (2014-10-11 10:43:44)

- Младшая школа? Серьёзно? – спросила она с удивлением. – То есть если даже ребёнку, скажем, 5 лет, он может быть зачислен в Институт? А что, если его родители не хотят, чтобы он учился в младших классах? Могут они отказаться, например? Если бы в Хогвартс принимали таких маленьких, он окончательно превратился бы в сумасшедший дом.
   Сделав ударение на предпоследнем слове, она вздохнула. На самом деле, превращение в сумасшедший дом могло стать ещё не самым худшим из вариантов для всех них. Замок и бегающие по нему маленькие дети казались вещами совершенно несовместимыми. Весь налёт волшебства и сказочности словно бы сразу отступали на второй план, словно их и не было, потому как практическая сторона вопроса для них оставляла мало шансов. К примеру, сколько понадобится преподавателей, что могли бы присматривать за детьми, которым не сиделось на месте и хотелось узнать как можно больше всего? Даже представить себе было непросто. Сам замок запросто мог стать для малышни квестом «Остаться в живых», потому что дети кажутся существами абсолютно другими, ничем не похожими хотя бы даже и на подростков, что уж говорить о взрослых, и совсем не имеют инстинкта самосохранения. В детстве, в самом деле, ничего не страшно просто потому, что плохо представляешь себе чего именно тебе надо бояться. Дети как бомбы замедленного действия, никогда не знаешь, когда может случиться что-то непоправимое. Они могли до полусмерти испугаться далеко не дружелюбного призрака или, чего хуже, сорваться с лестницы, когда та начала бы снова своё беспорядочное движение. Агнес в ужасе зажмурилась. Детям в Хогвартсе действительно было не место.
- Шанс всегда есть, ничего нельзя исключать. Только, если честно, за всё время обучения мне такие не попадались. Может быть, я просто плохо искала, - задумчиво проговорила она.
   В коридорах замка по-прежнему никого не было, тишину нарушал только звук их шагов, да голоса. Коридор почему-то казался Агнес нескончаемо долгим, на какой-то момент она даже подумала, что ходит кругами, но это было невозможно. Может быть, ощущения эти возникали потому, что она твёрдо было уверена: именно здесь на портретах запечатлены самые сварливые личности. А как же иначе, если они никогда не упускали случая сделать какое-нибудь замечание? Вот и сейчас, проходя мимо них, Вуд раздумывала, через какой промежуток времени в разговор между ней и Джоном вклинится третье лицо, которое непременно попросит их поскорее покинуть этот коридор и не мешать портретам отдыхать, ведь время уже совсем позднее. Больше всего она опасалась, что если портрет начнёт с ними говорить, его будет не остановить вовсе и им придётся спасаться бегством.
- Юная леди, не могли бы вы сделать одолжение и прекратить болтать? Ведь люди уже отдыхают! Расходились тут всякие, днём никакого покоя, ночью тоже никакого покоя! Что за поколение, совершенно не способны проявить хоть каплю уважения к старшим. И как только… – услышала она неприятный скрипучий голос и поняла, что худшие опасения подтвердились.
– Прошу прощения, сэр. Я уже ухожу. То есть мы уже уходим.
   Она проговорила свои извинения скороговоркой и, взяв Джонатана за локоть, едва не потащила его вперёд, стремясь поскорее ретироваться с этого злополучного места. И откуда только силы взялись? Впереди уже замаячил поворот, за которым должен был находиться выход к лестницам, а потому добраться до него было главной задачей. Преодолев эти несчастные несколько метров и завернув за угол, она отпустила руку хаффлпаффца.
- Извини меня за фамильярность, - виновато произнесла она. – Ужасно не люблю это место, почему-то именно здесь портреты всегда какие-то недовольные. Если их тираду не прервать столь бесцеремонно, можно не только потерять кучу времени, но и выслушать о себе много чего интересного. Вряд ли тебе это понравится. Иногда мне кажется, что именно эти портреты меня терпеть не могут, хотя я никогда с ними не пререкалась.  А может они со всеми такие… Так что ты говорил?
   Агнес какое-то время тщетно пыталась нащупать нить беседы, прежде чем вспомнила, что разговор шёл о Хогвартсе. Она была приятно удивлена, что прежде, чем приехать сюда, кто-то копался в книгах, выискивал информацию об их школе, пытался сложить те маленькие кусочки головоломки о школе чародейства, которые были собраны разве что в упомянутой выше «Истории». Это был труд, и то, что кто-то не жалел на него времени, заставлял внутри неё разливаться приятное тепло. Чувствовалась даже какая-то гордость за школу, за то, что она такая необычная и неповторимая. Второй такой не было. Точно не было.
- Ну, не совсем в свободное время в любой день. Обычно ходят всего 3-4 раза в год, начиная с третьего курса и только при наличии разрешения от родителей или опекунов. Когда пойдёшь, обязательно загляни в «Три метлы» и в «Сладкое королевство». Последнее мне нравится даже больше. Советую попробовать воздушное мороженое, оно чудесное, - ответила она и подошла к лестнице, начиная спускаться. – Если про систему распределения слышал, значит наверняка и думал о том, на какой факультет попадёшь? Как считаешь, волшебная шляпа не ошиблась?
   Она посмотрела на него с любопытством. Что думали иностранные студенты о столь наверняка странной на их взгляд системе отбора?

Каково на самом деле ощущать себя не похожим на окружающих тебя людей, быть другим, обладать теми самыми «особыми» способностями, за которые по праву тебя могут отнести к группе одарённых, как сказал Джонатан (а от одарённого недалеко и до сумасшедшего, как ей подумалось), Вуд не знает. Хорошо это или плохо, повезло ей или не очень, но с самого детства она отлично знала, что существует два мира: один с магией, а другой без неё и что эти два мира между собой никак не пересекаются. Ну, или почти никак. Все волшебники знают о магглах, но лишь очень очень маленькая часть последних знает о том, что есть совсем другие люди, которые могут колдовать. И чем меньше магглов догадывается о  существовании магии, тем лучше, - такой путь избрало магическое сообщество, и правильность его вряд ли стоило ставить под сомнение маленькой девочке. Только как быть с кучей вопросов, с огромным количеством «почему», на каждое из которых хотелось получить ответ, а его не было? Или он был, но являлся при этом слишком эфемерным, или подавался в качестве постулата, и живи с этим как хочешь. В сущности, для волшебников, родившихся в магическом мире, принимать эти положения и следовать им было не сложно, чего нельзя сказать о магглорождённых волшебниках. Им приходилось сталкиваться не столько с другой стороной мира, с которой надо ещё свыкнуться, сколько с тем, что их, столь сильно отличающихся от большинства, не понимали, а потому боялись и не принимали. Когда собственная семья предпочитает больше не иметь с тобой ничего общего, когда вычёркивает тебя, словно ты никогда и не существовал и стараются лишний раз не упоминать твоего имени, как будто это избавит их от нежелательного родства, как потом с этим жить? Агнес хотела бы, чтобы всего этого не было, чтобы никто и никогда не терял бы связь со своей семьёй просто потому, что умеет колдовать, что совсем немного отличается от других. Магия свободно становилась яблоком раздора, спичкой, благодаря которой вспыхивало всё, что действительно имело ценность. Если бы ей, человеку, который так сильно привязывался и столь остро ощущал боль от потери, пришлось вычеркнуть семью из своей жизни, она бы, наверное, просто сломалась. Не смогла бы вынести предательства, этого полученного в спину ножа. Для неё это было всего лишь фантазией, но кошмар в её воображении мог быть для кого-то явью.
- Silencio, конечно, может и поможет, но при условии, что твоё заклинание выйдет достаточно сносным, чтобы от него был толк. Если же в своих силах не очень уверен, можно разозлить портреты  ещё больше. Что-то вроде: как вы смеете вести себя так по отношению ко мне и далее очередная тирада, плюс ко всему этому потом при каждой встрече ещё будут припоминать произошедшее. В такой ситуации для всех будет лучше просто пройти мимо, - сказала она и, помолчав какое-то время, всё же решилась спросить. – Твои родители  волшебники? Или магглы? Если магглы, то как они отнеслись к тому, что ты, по твоим же словам, «одарённый»?
   Слушая, как Джон рассуждает о возможности попадания на тот или иной факультет и правильности выбора, сделанного шляпой, она в который раз убедилась, насколько необычно даже со стороны всё это выглядело для неё, что уж говорить о нём. Только представьте, что вам на голову надевают настолько потрёпанную и ветхую шляпу, которая, кажется, ещё чуть-чуть и развалится, и при этом говорят, что она знает о вас больше, чем вы сами… Серьёзно? Это вроде как уже перебор даже для мира магии.
- Порой складывается впечатление, что все хотят попасть на Гриффиндор, - она поймала взгляд Джона. – Это вроде как… круто.
   Она произнесла последнюю фразу с сомнением и неуверенностью, потому что никогда не выделяла какой-то из факультетов. Её семье было всё равно, на каком факультете она будет учиться, да и сложившиеся стереотипы никак в её голове не укладывались. Ведь какая, в сущности, разница, какие на тебе знаки отличия, если они не делают тебя ни хорошим, ни плохим. Глупо ставить на человеке крест, если галстук у него зелёного цвета, потому что никогда не знаешь, как он поведёт себя в тех или иных обстоятельствах, ведь бывают самые незначительные детали, которые меняют всё.
- Знаешь, бывает, что несколько поколений учатся на одном факультете. Так что это вроде как даже семейное, - она рассмеялась. – А потом получается так, что кто-то один попадает на другой факультет. Это ведь само по себе неплохо, ведь какая вроде бы разница, но бывает даже, что ссорятся по этому поводу. Ты, вроде как, предаёшь свои корни. Мой отец учился на Гриффиндоре, мой старший брат учился на Гриффиндоре, я попала на Гриффиндор, а вот мой младший брат был отправлен в Рейвенкло. В семье никто не расстроился, а вот он – напротив. Ходил надутым целый месяц. Зато теперь ни за что не упустит случая упомянуть на каком факультете он учится, говорит, что ему уже целых тринадцать лет и что совсем скоро он совершит какое-нибудь открытие, которое абсолютно точно перевернёт весь магический мир. Хотя по-правде говоря, он повёрнут на спорте и вряд ли когда-то в самом деле ударится в исследования.
   Вспомнив младшего брата, Агнес улыбнулась. Он был таким милым, рассеянным и порой смешным, что просто не мог заставить кого бы то ни было на него злиться. Он был самым младшим в семье, Вуд всегда его опекала и не могла даже представить, как он вообще будет учиться здесь один, когда она закончит школу. Она не могла отделаться от мысли, что без неё он долго не протянет, хоть уже и был вполне взрослым и самостоятельным. За этими мыслями она не заметила, как лестница под ней дрогнула и начала свой путь, конец которого был известен только ей. От неожиданности Агнес инстинктивно попыталась удержать равновесие, одной рукой хватаясь за перила, а другой за руку Джона. Это ей ещё повезло, что он оказался рядом, а то зазевавшись так в одиночестве на лестнице, можно и расшибиться, упав во время движения.
- Большое спасибо, - с благодарностью произнесла она, когда лестница, наконец, оказалась в конце намеченного ею пути и Агнес смогла выпустить из рук перила и руку Джонатана. – Ничего страшного, это бывает, только бегать вряд ли стоит. Риск упасть при внезапном движении здорово увеличивается, а в падении ничего хорошего нет. Потом бежать в больничное крыло к колдомедикам и просить, чтобы тебя привели в чувство, а в этом…
   Она перешла с лестницы в коридор и растерянно оглянулась. Место было…. Незнакомым? Так вообще могло быть? Она же учится здесь шестой год, это же просто невозможно. Вновь вернувшись на лестницу и подойдя к самому её краю, она посмотрела сначала вниз, потом наверх и попыталась прикинуть, где они могли находиться. Были на четвёртом этаже, но когда лестница начала перестраиваться, она, кажется, пошла сначала наверх, а потом вниз, и ещё развернулась по пути… Пятый этаж? Третий? Если она не разучилась считать, то да, пятый. Она опасливо посмотрела на Джонатана.
- Джон, - тихо проговорила она. – Я, кажется, слегка дезориентирована. От этих лестниц, происходящего и вообще, голова идёт кругом. Прошлый путь теперь закрыт и придётся искать новый. Я полагаю, что мы на пятом этаже, но единственная возможность в этом убедиться, это просто идти вперёд, ориентируясь по более-менее знакомым местам.
   «Кошмар какой, неловко-то как, проводить вызвалась, конечно, а потом сама же практически оказалась в положении человека ровным счётом не понимающего, где он находится», - подумала Вуд и виновато указала рукой в сторону коридора, показывая, что этот путь единственно возможный, даже если им придётся там ещё поплутать.

Отредактировано Agnes Wood (2014-11-09 22:42:48)

Заданный вопрос не вызвал ничего, кроме улыбки, так что в какой-то мере можно было слегка выдохнуть. В конце концов, вряд ли можешь предугадать реакцию даже знакомого человека на вопрос, касающийся его самого, что уж говорить о том, с кем общаешься в первый раз. Лезть в личные дела (а то, что семья это именно личное, сомневаться не приходилось) дело совершенно неблагодарное. Мало ли какие с семьёй отношения, вдруг знать её не желаешь, и старые раны бередить не хочешь, а тебе в один момент задают вопрос в лоб. Так что да, интересуясь, она рисковала нарваться на реакцию, совершенно далёкую от оптимизма. И тот факт, что ответить на её вопрос можно сухо и односложно, делая при этом явный намёк на то, куда лезть не следует, ситуацию мог бы облегчить вряд ли. Сделанного и сказанного ведь не воротишь, а разбивать эту дружелюбную, лёгкую и от того казавшуюся слишком хрупкой атмосферу не хотелось. Ломать всегда проще, чем строить. Когда Джон закончил свой коротенький рассказ о семье, ей даже стало жалко.  В его истории, в общем-то, не было ничего необычного на первый взгляд, потому что уж таких историй чуть ли не каждый второй магглорождённый волшебник вам расскажет. И о шоке родственников, и об удобном теперь способе «вешать всех собак» на магию, непонятно откуда взявшуюся, и о попытке тех же родителей осознать и принять происходящее. Дело в другом. В каждой истории есть что-то особенное. Ерунда, если утверждают обратное, надо просто выяснить больше или посмотреть под другим углом, и тогда всё станет совсем иначе, это сомнению даже не подвергалось. Она хотела видеть каждого человека необычным и цеплялась для этого за любую информацию, а что как ни пережитое делает человека уникальным? Она хотела, чтобы эта история тоже была особенной. Вернее, она и была особенной, не быть ею просто не могла, только вся эта необычность ускользала, потому и чувствовала Агнес некоторое сожаление. Но всему своё время. У неё хватило сил не приставать больше с вопросами и обуздать своё любопытство.
- Да, ты угадал, мои родители волшебники. Это что, так бросается в глаза? – задала она свой вопрос с усмешкой. – Я мало знала о мире маглов. Хотя почему знала, я и сейчас мало знаю. Моя бабушка магл, но это вряд ли во многом мне помогло в изучении её мира. Когда видишь её пару раз в год и проводишь с ней не так уж много времени, да и ещё когда в её доме всё управляется той же магией, это совсем не способствует образованиию. Всё что я знаю это, скорее, благодаря моим друзьям и обязательному к изучению предмету магловедению.
   Предмет сей, кстати, Вуд считала не просто интересным, а фактически необходимым. Какой уж тут статус секретности, если смотришь на всё диким, ошалевшим взглядом и маглы принимают тебя за сумасшедшего, когда ты не в состоянии понять элементарных на их взгляд вещей. Если не хочешь привлекать к себе лишнего внимания, и не давать лишнего повода маглам отправить тебя за медицинской помощью (из лучших побуждений, между прочим), хочешь-не хочешь, а ориентироваться в реалиях их мира ты обязан. Хотя бы на минимальном уровне.
- Ну, можно и так сказать, - она рассмеялась. Такое определение, впрочем, действительно подходило студентам Гриффиндора. Избитое клише, употребляемое всеми, кому не лень. Может, так и было проще запомнить все факультеты, когда ты совсем маленький, но потом вряд ли служило хорошую службу. Всё же одного слова для описания было явно мало. – И себя спасу, и вас спасу, всех спасу, - пробормотала она и на какое-то время замолчала. – На самом деле, конечно, всё зависит от человека в первую очередь. Все по-разному реагируют на ситуацию. Кто-то бросается вперёд и не думает, кому-то надо всё взвесить. Но общее  есть и у тех и у других. Жажда справедливости, недюжинное благородство, честность и желание помочь. В общих чертах, наверное, так. Каждому факультету можно подобрать своё клеймо.
   Решив, что времени потеряно уже предостаточно и пора бы уже доставить заблудившегося студента домой, а самой отправляться в свою гостиную, она пошла в самую глубину этажа по единственному оставшемуся свободному пути. Как жаль, что она не знала какого-нибудь заклинания, что позволило бы ей избежать этого похода вкруговую. Было бы гораздо проще просто переместиться на другую лестницу, что была на противоположной стороне, и дело с концом, но, увы и ах.  Мы не ищем лёгких путей.
- Это тяжело, - согласилась она с тем, что по словам Джона испытал его младший брат. – Когда видишь, что есть что-то необыкновенное, но ты к этому не имеешь ровным счётом никакого отношения. Не знаю, как бы я жила, если бы оказалось так, что не могу колдовать. Что бы со мной стало?
   Вопрос, задумчиво заданный ею можно было, пожалуй, с честностью отнести и к риторическим. Мыслей по этому поводу не было вообще никаких. Способна ли она была всё бросить и начать жить без магии? И этот вопрос тоже, наверное, ответа не требовал всё по тем же причинам.
-  Нет, он не в команде, - ответила она с опозданием на его вопрос. – Он же рассеянный жутко. В прошлом году он не прошёл отбор, но это ладно, с кем не бывает, на факультетах конкуренция не маленькая, но как у него в этом году дела пойдут я не знаю. Может он вообще забудет про отборочные испытания. Для него это нормально – забыть что-то важное. Потом точно будет сетовать на судьбу-злодейку целый год ещё больше, чем в прошлом. Ты сам играл у себя в школе? Будешь здесь отбираться в команду? Как я поняла, из всех иностранных студентов будет собираться одна команда.
   Возвращаясь, опять же, к теме новеньких в школе, Вуд в очередной раз поймала себя на том, что всё же очень любопытна причина такого переезда аж на целый год. И если в самом начале интерес оказался потушен завязавшимся разговором, то теперь опять вспыхнул с новой силой. Так что желание узнать ответ на следующий вопрос было, в целом, понятным.
- Почему ты решил приехать сюда? – бросила она на него короткий взгляд, а затем быстро продолжила. – Я имею в виду это же не простое решение. Я бы вряд ли смогла запаковать вещички и улететь. Слишком далеко, слишком всё непонятно. Но если не хочешь, можешь не отвечать, извини меня за любопытство, возможно, оно совершенно не к месту.
   «Идея не самая хорошая. Далеко не самая хорошая. Поражаюсь бредовости некоторых идей в своей голове. Откуда они только берутся,» - подумала Агнес и, не замедляя шаг, продолжила идти.

Если бы попросили описать хаффлпаффцев одним прилагательным, Вуд бы не задумываясь, сказала, что они уютные. Все представители барсучьего факультета, конечно, были разными, потому что не бывает даже двух похожих людей, просто было у них одно общее качество: они были тёплые как плед и какие-то родные что ли, словно любимая мягкая игрушка родом из детства. Хотя, возможно, Вуд их слишком идеализировала, впрочем, как и всех людей. Не считала она их глупыми или неудачниками, ровно как и не думала, что на факультет этот попадают по остаточному принципу те, кого шляпа не смогла определить ни на один из трёх факультетов. У хаффлпаффцев многому можно было поучиться, вот хотя бы той способности создавать вокруг себя домашнюю атмосферу. Люди это были такие, от которых не хотелось уходить и рядом с которыми находишься и понимаешь: ты дома. Ну и как у них это получалось? Наверное, это и правда был их врождённый талант, который вполне мог соперничать с  мудростью и амбициозностью слизеринцев, и не известно, кто бы ещё вышел победителем. Удивительное было качество.
- К Хаффлпаффу стереотипы тоже приложили свою руку, - проговорила Агнес грустно. – Как-то так получается, что многие не видят в хаффлпаффцах серьёзных соперников. Думают, что вы слишком добрые и не в состоянии постоять за себя.
    Пожалуй, говорить об этом было как-то… неловко. Да, самое подходящее слово. Употреблять прилагательные вроде глупый казалось неправильным и слишком резким. Так и обидеть можно, и неважно уже будет никому, что сам ты так не считаешь. Язык людской – враг людской, сто раз подумай, прежде чем что-то ляпнуть. Ценное умение, которое в жизни пригодится не раз и даже не два.
- Вы уютные, к вам хочется быть поближе. Растения тянутся к солнцу, так же и в случае с вами: хочется быть рядом с тем, что может согреть. Вы самые гостеприимные и упорные, к тому же честные. И вам больше всех повезло: рядом с вами кухня, - Агнес рассмеялась. Хаффлпаффцам действительно повезло больше всех, потому что до кухни и домовиков, которые только и рады, что нагрузить побольше пирожных с собой, было рукой подать. Пока с башни Гриффиндора вниз доберёшься, есть вероятность, что никаких пирожных тебе будет и даром не надо.
- Мой отец раньше играл за Паддлмир Юнайтед на позиции вратаря, но он закончил карьеру. И ещё играет старший брат, но он живёт во Франции, - ответила она. Вопрос почему-то удивил её, хотя что странного в нём было непонятно. Оливер был известным игроком, а теперь был тренером, и его имя было на слуху в Англии. Наверное, известность добралась и за океан. Только Вуд говорить об этом не очень любила, меньше всего ей хотелось показаться хвастливой. Ко всему этому ещё приходилось оправдывать фамилию, что не очень-то у неё выходило. С квиддичем надо было завязывать, приносить его в жертву, словно барашка, будущим целям. Команду в этом году придётся покинуть, а об этом ещё надо как-то сказать Бриану, и разговор вряд ли получится лёгким. К тому же, он теперь ещё и капитан, новости по Хогвартсу разлетаются стрелой. Не хватало только, чтобы он подумал, что её уход из-за него. Главная глупость года. Или рановато разбрасываться громкими заявлениями?
- Два дня вряд ли срок для того, чтобы делать какие-то выводы о целой стране, но всё же: Британия отличается от Соединённых Штатов? Люди? Погода? Обычно люди жалуются на небольшое количество солнца, дождь, сырость и слякоть. Моя мама по-крайней мере. Хотя её можно понять: ей есть с чем сравнивать.

Слегка затянувшаяся прогулка действительно близилась к своему завершению, здесь Джон не ошибся. Ему оставалось только спуститься в жилые подземелья, добраться по коридору до кухни, а там и до своей гостиной. Вуд надеялась, что хотя бы это совсем недавно оказавшийся в Хогвартсе студент не забыл и на этом моменте сей поход и закончится. Определённо, Агнес была собой довольна. Помочь кому-нибудь даже в тот момент, когда у тебя самой на душе скребут кошки, не лучший ли способ хоть как-то поправить положение? Знать, что у кого-то всё хорошо и ты в этом немного, но поучаствовал, делает мир вокруг не таким серым и мрачным. Вернее, так было для Агнес.
- Тебе не кажется, ты совершенно прав, - Вуд остановилась и посмотрела на Джона. – Тебе остаётся только спуститься вон в те жилые подземелья, а дальше, думаю, ты и сам справишься.
   Она указала рукой в сторону подземелий, а во взгляде её появилось сомнение.
- Ты же ведь не забыл, как попасть в факультетскую гостиную? – уточнила она, очень надеясь на то, что совсем память у хаффлпаффца не отшибло. Было уже совсем поздно, глаза слипались, отчаянно хотелось спать, а усталость  разливалась по всему телу. Слишком много событий для двух дней, слишком мало двадцати четырёх часов в сутках. Вуд уже больше не могла думать обо всём, что на неё свалилось. Выматывало это её морально настолько, что усталость ощущалась физически и единственное, что могло ей помочь это сон. На который у неё катастрофически не хватало времени. Чем больше она стояла здесь, тем меньше времени у неё оставалось на то, чтобы поспать и петля всё больше затягивалась. Как разрывать этот порочный круг ещё только предстояло придумать.
- Что ж, была рада знакомству, и не теряйся больше, - сказала она и замолчала на какой-то время, прикидывая, насколько это вообще возможно. – Ну, или хотя бы попытайся.